Роберт Сойер - Жить дальше

— Привет… — сказала Эмили. Дон ожидал, что за этим последует, «мама, привет, папа», это следовало из интонации Эмилиного «привета». Но она не могла сказать «мама», не сказав при этом и «папа», а с момента роллбэка он ни разу не слышал, чтобы кто-то из его детей называл его папой.

В этом доме, как и в доме Дона с Сарой, были ступеньки, ведущие от входной двери. Эмили взяла у Сары трость и помогла ей взобраться по ним; Дон шёл следом.

— Бабушка! — закричала Кэсси, одетая в розовое платье в цветочек и с заплетёнными в косички розовыми лентами. Она кинулась к ним, и Сара согнулась, насколько могла, чтобы её обнять. Когда она отпустила Кэсси, девочка посмотрела на Дона без тени узнавания на лице.

Карл подошёл и поднял дочь, посадив её на сгиб руки: так детям могут демонстрировать картину в музее.

— Кэсси, — сказал Карл, — это твой дедушка.

Дон увидел, как Кэсси наморщила лобик. Её рука охватывала Карла за шею, и они прижалась ближе к нему.

— Дедушка Марцинюк?

У Дона упало сердце. Гас Марцинюк был отцом матери Кэсси; он жил в Виннипеге и не появлялся в Торонто многие годы.

— Нет, крошка, — сказал Карл. — Это дедушка Галифакс.

Кэсси нахмурилась ещё больше и посмотрела на отца, словно пытаясь определить по его лицу, не разыгрывает ли он её. Но его лицо было серьёзно.

— Нет, это не он, — сказала Кэсси и встряхнула головой так, что косички подпрыгнули. — Дедушка Галифакс старый.

Дон постарался улыбнуться так широко, как только мог.

— Честное слово, конфетка, это правда я.

Она наклонила голову. Хотя его голос несколько изменился, она должна его узнать.

— А куда девались твои морщины?

— Они пропали.

Кэсси закатила свои голубые глаза, словно говоря, что это и так понятно. Он продолжил:

— Есть такой процесс, — сказал он и оборвал себя. «Процесс», «процедура», «методика», «лечение» — все слова, которыми он пользовался для описания того, что с ним стало, ничего не значили для четырёхлетнего ребёнка. — Я сходил к доктору, — сказал, наконец, Дон, — и он снова сделал меня молодым.

Кэсси выпучила глаза.

— Они так умеют?

Он чуть-чуть двинул плечами.

— Ага.

Кэсси посмотрела на Сару, потом снова на Дона.

— А бабушка? Она тоже станет молодой?

Дон уже открыл рот, чтобы ответить, но Сара его опередила.

— Нет, милая.

— Почему? Тебе нравятся эти морщинки?

— Кэсси! — воскликнул Карл.

Но Сара не обиделась.

— Я заслужила каждую из них, — сказала она. Сара не могла не заметить озадаченное выражение на лице Кэсси, и поэтому продолжила: — Нет, милая, они мне не нравятся. Но процесс, который помог твоему дедушке стать молодым, мне помочь не смог.

Дон увидел, что Кэсси кивает; возможно, он недооценил детскую сообразительность.

— Это грустно, — сказала Кэсси.

Сара кивнула ей, соглашаясь.

Кэсси перевела взгляд на своего отца.

— Дедушка выглядит моложе, чем ты, папа, — сказала она. Карла передёрнуло. — Когда я стану старой, они смогут сделать меня снова молодой?

Дон увидел, что его сын собирается ответить отрицательно; его голова повернулась влево, готовая сразу после этого мотнуться вправо. Но это был неверный ответ.

— Да, — сказал Дон. — Смогут. — Процесс наверняка станет дешев и доступен к тому времени, как его внучке он понадобится, и эта мысль доставила Дону удовольствие.

Судя по виду Карла, он больше не мог держать Кэсси; он нагнулся и восставил ей на пол. Но потом рядом с ней опустился на корточки Дон и повернулся к ней спиной. Глядя через плечо, он спросил её:

— Хочешь на мне покататься?

Кэсси забралась к нему на спину, и он выпрямился. Он устремился вокруг гостиной с обхватившей его сзади за шею Кэсси: её смех звучал музыкой в его ушах, и по крайней мере на пару минут он был по-настоящему счастлив, что позволил сделать это с собой.

— Эй, Ленни, чего такая мрачная?

Ленора наполняла солонки и перечницы. Она подняла взгляд и увидела пристально глядящую на неё Гэбби.

— Гмм?

— На тебе весь вечер лица нет. Что стряслось?

Это был единственный вечер на неделе, когда Гэбби и Ленора работали в «Герцоге Йоркском» в одну смену.

— Я рассталась с Доном пару дней назад.

— С чего бы это? — спросила Гэбби.

Ленора задумалась над тем, как на это лучше ответить.

— Начать с того, что он оказался женат.

— Вот козлина.

— Ага. Но тут есть, так сказать, смягчающие обстоятельства.

— Они вместе не живут?

— Нет. Нет, он по-прежнему с ней живёт, но…

— Но его нынешняя его не понимает?

Ленора почувствовала, как у неё дёрнулся уголок рта.

— Что-то вроде того.

— Подруга, я такое слышала миллион раз. Лучше держаться от него подальше.

— Да, но…

— Но что?

— Я скучаю без него.

— Почему? Он так хорош в постели?

— Ну вообще-то да. Но дело не только в этом.

— Что?

— Он нежный.

— Я лично люблю немного пожёстче, — сказала Гэбби, распутно улыбаясь.

— Нет, нет. Я имею в виду, в жизни. Он добрый, внимательный.

— Кроме как к своей жене.

Ленору содрогнулась. Но потом вспомнила, как они с Доном были здесь, и как он защищал Сару Галифакс, когда Макото начал её оскорблять.

— Нет, я думаю, он добр и к ней тоже. И он такой милый.

— Ты знаешь его жену?

Она кивнула.

— Немного.

— Земля вызывает Ленору! Очнись, подруга!

— Я знаю, знаю. Но я… просто не могу перестать о нём думать.

— Ну-ка давай разберёмся. Ты бросила Макото, потому что он чавкает…

— Всему есть пределы.

— … но хочешь вернуться к женатому парню?

— Нет, — сказала Ленора. — Я хочу к нему вернуться, несмотря на то, что он женат.

— Я, знаешь ли, не работаю ни над какими диссертациями, — сказала Гэбби. — Может быть, в ваших кругах принято считать, что это разные вещи, но…

— Он не похож ни на кого, с кем я встречалась раньше.

— Чем? У него три соска?

— Серьёзно, Гэб, мне так его не хватает.

— Правда?

— Ага.

Гэбби секунду помолчала.

— Ну, тогда остаётся только одно.

— Что именно?

Она начала составлять наполненные солонки и перечницы на поднос.

— Следовать зову сердца.

За столом Сара оказалась рядом с внуком Перси, которому этим летом исполнилось тринадцать.

— Ну что, — спросила она его, — как в восьмом классе?

— Нормально, — ответил он.

— Нормально и всё?