Артур Кларк - Последняя теорема

Первым делом Ранджит и Майра в сопровождении энтузиастов-добровольцев из организации содействия развитию науки посетили знаменитый комплекс музеев с общим названием Смитсоновский институт, о котором Ранджит ничего не слышал до приезда в Вашингтон. Британский музей в Лондоне и Американский музей естествознания произвели на Ранджита неизгладимое впечатление, но Смитсоновский институт, представлявший собой целый ряд великолепных зданий, его просто потряс. Он успел осмотреть только Авиационно-космический музей и быстро пробежаться по паре других. В коллекции экспонатов первого музея его больше всего восхитила действующая модель космического подъемника Арцутанова, строительство которого уже разворачивалось на Шри-Ланке.

Потом Ранджиту нужно было выступить в качестве основного докладчика, что он и сделал, и вновь с триумфом. Затем пришлось выбирать, какие из выступлений других докладчиков послушать самому. Не будем забывать, что Ранджит стал знаменитым гением, которому уже были присвоены три самые настоящие докторские степени тремя самыми престижными научными школами в мире, притом что до своего открытия он не получил даже степени бакалавра, и этот современный Ферма или Ньютон ни разу за свою недолгую жизнь не побывал на научной конференции, где он бы не был главным докладчиком. Он даже не представлял себе, сколько можно узнать, посещая подобные мероприятия.

После собственного выступления он получил возможность бывать где угодно, чем и воспользовался. Посетил заседания, посвященные космологии, тектонике Марса, Венеры и Европы (в смысле, спутника Юпитера), и еще одно, имевшее красивое название «Машинный интеллект: осознание себя». Конечно, эта тема больше увлекала Майру, но Ранджит тоже слушал с интересом. Да и вообще, в программе конвента хватало удивительных, ранее неведомых Ранджиту областей знаний.

Майра всюду ходила с мужем и тоже была рада возможности окунуться в царство науки. Были, правда, кое-какие исключения. Например, Ранджит упорно настаивал на том, чтобы Майра спала после ланча, потому что так советовал врач.

— Ты готовишься стать матерью! — каждый день сообщал Майре Ранджит, хотя она в этом нисколько не сомневалась.

А потом, в предпоследний день конференции, когда Майра легла, а Ранджит поправлял одеяло, они услышали негромкий телефонный звонок. Поступило текстовое сообщение.

Буду признателен, если вы сможете сегодня найти время и заглянуть ко мне в номер, чтобы обсудить предложение, которое, как я надеюсь, вас заинтересует.

Ранджит и Майра переглянулись.

— Это тот самый человек, о котором говорил Гамини в Нью-Йорке, — сказал Ранджит.

Майра едва заметно кивнула.

— Конечно, это он. Давай-ка, зайди к нему и узнай, чего хочет. А потом возвращайся и расскажи.

Номер, принадлежащий подполковнику в отставке Т. Ориону Бледсоу, оказался значительно просторнее того, который предоставили организаторы конференции Майре с Ранджитом. Даже ваза с фруктами в гостиной была больше, и не только она стояла на столе. Рядом с вазой разместились непочатая бутылка виски «Джек Дэниелс», ведерко со льдом, стаканы и шейкер.

Т. Орион Бледсоу был на пару десятков лет старше Ранджита и ненамного выше — по американским меркам это означало, что он невысокого роста. Однако его волосы были все еще густыми, а рукопожатие очень крепким. Правда, он протянул Ранджиту левую руку.

— Входите, входите, мистер… ммм… Садитесь. Ну, как вам наш «округ Конфузия»? — Не дожидаясь ответа, он подошел к журнальному столику. — Выпить хотите? «Джек» — это для вас не слишком крепко?

Ранджит удержался от улыбки. Того, кто на шестнадцатом году жизни усердно поглощал арак, едва ли смутит крепость любого американского пойла.

— Да нет, отлично, — ответил он. — Вы писали о каком-то предложении.

Бледсоу укоризненно взглянул на него.

— Говорят, американцы вечно спешат, но, судя по моему опыту, это вы, иностранцы, всегда торопитесь. Да, конечно, я хочу кое о чем потолковать с вами, но я предпочитаю поближе познакомиться с человеком, прежде чем переходить к делу.

Он придерживал бутылку правой рукой, а левой отвинчивал пробку. Бледсоу заметил взгляд Ранджита и хмыкнул.

— Протез, — признался (или похвастался) он. — Неплохая конструкция, между прочим. Мог бы им вашу руку пожать, но какой смысл, если я ее не почувствую? А если бы я не рассчитал при этом силы, вам, чего доброго, пришлось бы заказывать такой же протез для себя.

Глядя, как Бледсоу управляется с бутылкой, Ранджит отметил, что протез совсем неплох, и решил, что нужно рассказать об этом Майре. Открыв бутылку и держа ее увечной рукой, Бледсоу налил по два сантиметра виски и протянул стакан Ранджиту. Затем устремил пытливый взгляд — воспользуется ли гость шейкером. Ранджит не воспользовался. Бледсоу едва заметно одобрительно кивнул и сделал маленький глоток.

— Вот это у нас называется потягивать виски, — сообщил он. — Можно, конечно, и залпом выпить — как-никак свободная страна, — но тогда вкуса не почувствуешь. Вы в Ираке бывали хоть раз?

Ранджит, тоже сделав глоточек из вежливости к хозяину, покачал головой.

— Я там это заработал. — Бледсоу постучал пальцами здоровой руки по протезу. — Треклятые шииты и сунниты старались перебить друг дружку, попутно пытались и нас как можно больше укокошить. Неправильная война в неправильном месте по неправильной причине.

Ранджит всеми силами старался изображать интерес к тому, о чем говорил Бледсоу. «Интересно, — подумал он, — а какую же войну он назовет правильной? В Афганистане? Или в Иране?»

Но оказалось не так.

— Северная Корея, — объявил Бледсоу. — Вот кого надо испепелить. Десять ракет в десять точек — и она вне игры.

Ранджит кашлянул.

— Насколько я понимаю, — проговорил он, хлебнув еще «Джека Дэниелса», — трудность войны с Северной Кореей заключается в том, что у нее очень большая и очень современная армия, и дислоцирована она прямо на границе, менее чем в пятидесяти километрах от Сеула.

Бледсоу небрежно махнул рукой.

— Вы о потерях? Естественно, как же без них. Черт возьми, можно не сомневаться, это будут ужасные потери. Ну и что? Ведь это южнокорейские потери, а не американские. Ну да, — немного смутился он и раздраженно скривил губы, — верно, там сосредоточено немало американских войск. Но ведь не разбив яйца, омлет не приготовишь.

Ранджит почувствовал, что разговор не клеится, и понял, в чем причина, когда Бледсоу швырнул смятую бумажную салфетку в ведро для мусора. Салфетка упала на пустую бутылку от виски. По всей видимости, эта встреча сегодня для Бледсоу была не первой.