Филип Дик - Пролейтесь, слезы…

– Я не знал про ваши отношения, – сказал Джейсон.

– Я им про это скажу. А когда…, ты про это узнал?

– Только что. Из газеты.

– А вчера, когда ее убили, ты об этом знал? Тут Джейсон сломался. Сопротивляться он больше не мог. Этот мир был сделан из резины. Все отскакивало. И меняло форму, стоило лишь прикоснуться. Или посмотреть.

– Хорошо, сегодня, – вздохнула Хизер. – Если тебе легче думать, что это случилось сегодня. Как ты мог не знать, когда об этом знали все?

– Прощай, – сказал Джейсон и сел на диван завязать шнурки. Потом он взял с кофейного стола коробку. – Это тебе. – Джейсон бросил коробку Хизер. Она попыталась ее схватить, но коробка упала на пол.

– Что там?

– Не помню, – сказал Джейсон. – До свидания. Опустившись на колени, Хизер подняла коробку и открыла ее. Покрытая голубой глазурью ваза не разбилась.

– О! – воскликнула Хизер, встала и подняла вазу к свету. – Какая красивая вещь! Спасибо.

– Я не убивал эту женщину, – сказал Джейсон. Хизер молча поставила вазу на полку с безделушками.

– Ну что, – пробормотал Джейсон. – Я пошел? – Он еще потоптался возле двери, но Хизер продолжала молчать. – Ты что, язык проглотила?

– Позвони им, – произнесла Хизер. – Скажи, что ты здесь.

Он взял трубку и вызвал оператора.

– Я хочу позвонить в полицейскую академию Лос-Анджелеса. Соедините меня с генералом Феликсом Бак-мэном. Скажите, что это Джейсон Тавернер.

– Я вам дам номер…

– Я хочу, чтобы это сделали вы.

– Но, сэр…

– Пожалуйста, – сказал Джейсон.

Глава 27

– Попытаюсь объяснить вам, как действует этот наркотик, – сказал своему начальнику генералу Феликсу Бак-мэну главный судмедэксперт полицейской академии Лос-Анджелеса Фил Вестербург. – Вы о нем не слышали, потому что им еще никто не пользовался. Скорее всего Элис похитила наркотик из секретной полицейской лаборатории.

Судмедэксперт взял карандаш и принялся рисовать на листе бумаги.

– Умение ориентироваться во времени – одна из функций мозга. По сути, это структуризация восприятия и ориентации.

– Почему она погибла? – спросил Бакмэн. Было поздно, у него болела голова. Скорей бы кончился этот день и все исчезло. – Передозировка?

– На данный момент мы не в состоянии определить, что представляет собой передозировка препарата КР-3. Идут эксперименты с заключенными трудового лагеря в Сан-Бернардино, но пока… – Вестербург продолжал рисовать. – Так вот, как я вам уже говорил, умение ориентироваться во времени – это функция мозга. Мозг способен ее выполнять до тех пор, пока получает сигналы извне. Известно также, что мозг перестает нормально функционировать, если ему не удается связать воедино пространство и время… Почему это так, мы не знаем. Возможно, какую-то роль играет инстинкт стабилизировать реальность таким образом, чтобы ее фрагменты могли быть объяснены в категориях “до” и “после”. Еще важнее то, что каждый предмет должен занимать в пространстве определенное место. Это характерно для всех трехмерных предметов в отличие, скажем, от предмета, нарисованного на листе.

Он показал рисунок Бакмэну. Генерал тупо уставился на лист, пытаясь сообразить, где в такое время можно достать лекарство от головной боли. Может, у Элис есть? Она, как белка, запасла кучу таблеток.

– Одним из характерных аспектов пространства, – продолжал Вестербург, – является то, что любая выделенная единица пространства исключает все остальные. Другими словами, если эта вещь там, она не может находиться еще и здесь. Точно так же и во времени: если событие произошло раньше, оно не может произойти потом.

– Нельзя подождать до завтра? – спросил Бакмэн. – Вы сказали, что для установления токсина потребуется двадцать четыре часа. Двадцать четыре часа меня устраивают.

– Но вы же попросили ускорить анализ, – удивился Вестербург. – Потребовали, чтобы вскрытие началось немедленно. В два десять сегодня пополудни, когда меня впервые вызвали по этому делу.

– В самом деле? – пробормотал Бакмэн. Ну да, подумал он. Конечно. Прежде чем маршалы успеют придумать свою версию. – Ладно, только ничего не рисуйте, – попросил он. – Объясните на словах. У меня глаза болят.

– Исключительность пространства, как мы уже знаем, – всего лишь функция мозга в момент восприятия.

Она разбивает поступающую информацию на дискретные единицы. Их миллионы. Миллиарды, если точнее. Однако само по себе пространство не ограничено. На самом деле само по себе оно вообще не существует.

– То есть? Оторвавшись от рисунка, Вестербург сказал:

– Наркотик типа КР-3 подавляет способность мозга выделять и отличать друг от друга дискретные единицы пространства. В момент восприятия понятия “там” и “здесь” перестают существовать. Мозг не может определить, находится ли предмет на своем месте или его уже нет. Когда это происходит, мозг теряет способность выделять альтернативные пространственные векторы. Он начинает одинаково воспринимать весь спектр пространственных вариаций. Мозг не в силах определить, существуют ли данные предметы на самом деле или это их латентные внепространственные вероятности. В результате перед испортившейся системой восприятия открываются несколько параллельных пространственных коридоров. Для сознания начинается построение новой вселенной.

– Понятно, – кивнул Бакмэн. На самом деле он ничего не понял. Да и не хотел понимать. Скорей бы домой. Забыть все.

– Это очень важно, – искренне произнес Вестербург. – КР-3 – настоящий прорыв. Попавший под его воздействие субъект вынужден воспринимать нереальные вселенные, хочет он того или нет. Как я уже говорил, миллионы возможностей становятся теоретически реальными. И тут в игру вступает случай. Воспринимающая система человека выбирает из представленных возможностей одну. Она обязана сделать выбор, иначе параллельные вселенные належатся друг на друга и пропадет само понятие пространства. Вы следите за моими рассуждениями?

Сидящий неподалеку за своим столом Герберт Мэйм сказал:

– Он имеет в виду, что мозг хватается за ближайшую пространственную вселенную.

– Именно, – кивнул Вестербург. – Вы читали секретный доклад по КР-3, мистер Мэйм?

– Прочитал час назад, – откликнулся Мэйм. – Большая часть от меня ускользнула, слишком уж все сложно, но я понял, что эффект препарата временный. Рано или поздно сознание восстанавливает контакт с изначально выбранной пространственно-временной системой.

– Правильно, – снова кивнул Вестербург. – Но в промежутке, когда препарат действует, подопытный существует…, или думает, что существует…