Джон Браннер - Престол Эсконела

Все, хватит. Тхарл оборвал поток дум. Какой смысл жаловаться? И кому? Себе?.. У него на сегодня назначена более важная работа.

Он снял тряпочку и глянул сквозь оптический прицел на первые ряды, заполненные самой высокопоставленной публикой. Сразу гулко забилось сердце — Спартак был на месте. В самом центре, среди почетных гостей. Теперь уже не долго.

Только бы девчонка точно сыграла свою партию!..

Следующее забавное — или странное — происшествие случилось, когда Бьюсион и Лидис направились по центральному проходу к своим местам. Как только главный жрец Шри — кстати, более любопытную фигуру Спартаку не доводилось видеть: скособоченный, горбатый — вышел вперед, чтобы приветствовать венценосную пару, сбоку послышался шум.

Нет, не звук грянувшего оркестра, не восторженный рев толпы привлек его внимание. Какая-то молоденькая девушка — совсем еще девочка — поднырнула под атласную ленту и с букетиком полевых цветов в руке бросилась к узурпатору.

Встрепенувшаяся охрана, упустившая нарушительницу, вскинула оружие, однако девчонка была такая худенькая, такая маленькая, что они не решились стрелять без команды. Тем более что на ее лице был запечатлен искренний восторг, неудержимый порыв и желание осчастливить человека, дни и ночи умоляющего Бельзуека не оставлять простой люд без указующего слова.

Узурпатор на мгновение нахмурился, прикинул, кто из его окружения мог организовать еще один «случайный» эпизод — первый был срежиссирован под его непосредственным руководством. На этот раз его никто не предостерег. Это было неправильно. Это был непорядок. Кое-кто очень поплатится за подобное разгильдяйство. Однако надо было что-то предпринять — стих оркестр, примолкли крики в толпе. Он вопросительно глянул на Лидис — та тоже сдвинула брови, потом доброжелательно улыбнулась девице. Бьюсион тоже улыбнулся, принял цветы и погладил девчушку по головке. В общем-то, отметил он про себя, на этот раз все прошло значительно удачней, чем на улице. Хороша была пауза, когда всем было видно его недоумение. К тому же розы — это перебор. Полевые цветы… Это совсем неплохо. Надо учесть на будущее…

Вручив букет, Джюнора тут же отошла в сторону и устроилась под одним из боковых пилонов, поддерживающих раздвижной свод. Здесь неожиданно опустилась на пол и прикрыла глаза.

В букетике было спрятано одно из снадобий Спартака. Передавая его Бьюсиону, она незаметно нажала на миниатюрный инжектор, и особый препарат оказался впрыснутым в большой палец узурпатора.

Все это время она находилась под пристальным ментальным наблюдением Лидис и Шри. Чтобы противостоять изучающим мысленным зондам, она собрала всю волю в кулак. Эта борьба истощила ее силы, и, засыпая, она уже не знала, сможет ли когда-нибудь проснуться.

Когда все кончилось, Спартак испытал чувство облегчения. Бьюсион по-прежнему размеренно шагал по проходу. В руке держал букетик, подаренный Джюнорой, по-прежнему приветственно улыбался налево и направо, однако Спартак сразу определил, что теперь узурпатор полностью находится под контролем «эликсира правды». Лидис — это тоже отметил Спартак — ничего не заметила. Она спокойно приняла предложенную Бьюсионом руку, он помог ей сесть в стоявшее рядом с троном кресло. Шри занял место позади правителя.

Где-то в поднебесье запели фанфары. Этот звук перекрыл гром аплодисментов, раздавшихся в зале.

В храм ввели Тиорина и Викса. Шум сразу стих, и Спартак испытал странную, нежданную благодарность к толпе. В зале оказалось много таких людей, которым было больно видеть братьев в подобном положении. Оба они обрели свой прежний вид — волосы ярко пламенели огненным цветом, лица их обрели сходство с прежними портретами. Оба были в белых одеждах, ноги, как у раскаявшихся грешников, были босы.

Страшно другое: по их лицам было видно, что слова жрецов о добровольном принесении себя в жертву Бельзуеку не были простым мошенничеством. Руки у них были свободны, никто не охранял братьев. Головы они держали высоко и ощущали себя героями. Или счастливцами…

У Спартака на мгновение мелькнула ужасная мысль — неужели они на самом деле раскаялись и гордятся той великой честью, какую оказывает им Бельзуек? Чтобы не выдать себя, он спрятал лицо за поднятыми вверх руками.

Тиорин и Викс проследовали к возвышению, расположенному напротив позолоченного купола, спокойно, сознавая важность момента, заняли предназначенные им места. Рядом на подставке лежали меч и энергетический карабин Викса как символы главнокомандующего армии Эсконела.

Неужели они уже полностью попали под волю Бельзуека? Неужели тот уже поработал с ними? Другого объяснения, решил Спартак, просто не могло быть. В таком случае он и сам теперь находится под контролем этого удивительного существа. Возможно, безгранично могучего, забавляющегося теперь его попытками противостоять судьбе.

Кто я такой, чтобы помешать исполнению предназначенного этой планете и миллионам других планет? Слабый человечек, придумавший план, который зависит от десятка случайностей, не более того. Что я могу противопоставить силе, которая существовала всегда и повсюду?

—  Что я могу противопоставить? — вслух спросил он себя и вспомнил о Тхарле. Только бы тот успел занять позицию.

Ни у кого из собравшихся в зале не возникло и капли сомнения, что перед ними на возвышении сидели Тиорин и Викс. Значит, Бьюсион выполнил свое обещание — строптивые наследники признали величие Бельзуека. Некоторые приглашенные из высших сословий, кто занял места в первых рядах, до последнего момента имели сомнения на этот счет. Теперь, наблюдая за Виксом и Тиорином, можно было перевести дух — они угадали и вовремя примкнули к победившей партии. Вот это радость так радость.

Шри выступил вперед и обратился к публике. Голос у него оказался слабый, говорил он с каким-то подвыванием, словно жалуясь, что, в общем-то, совершенно не соответствовало содержанию речи. Прежде всего верховный жрец напомнил слушателям о событиях десятилетней давности — при этом безбожно все переврал. Тираном, по его словам, был прежний правитель. Никто ему не возразил, тем более что священник все больше напирал на волю Бельзуека, на Провидение, которое вело галактику к новой, лучшей жизни. Спартак затаил дыхание — он приказал Тхарлу открыть огонь спустя пять минут после начала церемонии. Никогда в жизни этот срок не казался ему таким долгим. Почему он тянет? Еще немного, и прежнее религиозное безумие овладеет толпой. Кое-кто в зале уже начинал впадать в транс.

Что-то не так! Тхарла схватила охрана? План провалился? Эсконел обречен и он тоже?..