Рэй Брэдбери - В мгновение ока

— Не обращайте на меня внимания, мисс Адаме. Вы знаете, как пахнут новые книги? Переплет, бумага, шрифт? Это как свежий хлеб для голодного. — Он посмотрел по сторонам. — Вот у меня сейчас голод, только сам не знаю, на что.

Наступила пауза, и мисс Адаме поинтересовалась, надолго ли он пожаловал.

— На пару часов, не больше. Я еду поездом из Нью-Йорка в Лос-Анджелес, вот и решил завернуть сюда из Чикаго, пройтись по знакомым местам, проведать старых приятелей. — В его глазах сквозило огорчение; руки мяли форменную фуражку.

Мисс Адаме мягко спросила:

— У вас что-то случилось? Вам нужна помощь?

Он посмотрел в окно на темные городские дома; света почти нигде не было.

— Да нет, я просто удивился, — ответил он.

— Чему?

— Сам не знаю, на что я рассчитывал. Глупо как-то получилось, — сказал он, переводя взгляд от мисс Адаме к оконному стеклу. — Можно подумать, если я уехал из этих мест, все будут стоять, как истуканы, до моего возвращения. Можно подумать, старые друзья только и ждут, чтобы я сошел с поезда, и со всех ног бросятся меня встречать. Идиотизм.

— Ну, почему же? — возразила она, немного успокоившись. — Нам всем свойственно так думать. Вот я, например, в ранней юности открыла для себя Париж, а вторично приехала во Францию уже в сорок лет и страшно возмутилась, что никто меня не ждет, что знакомые дома снесены, а все горничные, коридорные и портье из гостиницы, где я останавливалась, либо умерли, либо ушли на пенсию, либо переехали.

Он согласно кивнул, но продолжать не стал.

— Хоть кто-нибудь знал о вашем приезде? — спросила она.

— Кое-кому я написал, но ответа не получил. Помню, еще подумал: да ладно, им некогда письма строчить, зато уж когда появлюсь, все будут на месте. Но почему-то никого нет.

Когда с языка мисс Адаме слетел ответ, она сама удивилась:

— Я-то на месте.

— Да, верно. — На его губах мелькнула улыбка. — Не передать, как я рад!

Его взгляд сделался таким пристальным, что она невольно отвела глаза.

— Скажу честно, ваше лицо мне знакомо, но я до сих пор не могу признать в вас мальчика, который был записан в библиотеку…

— Двадцать лет назад! А как он выглядел, этот мальчик, — вот…

Порывшись в тощем бумажнике, он достал несколько фотографий и выбрал снимок подростка лет двенадцати, с лукавой улыбкой и копной соломенных волос — казалось, он вот-вот выпрыгнет из поблекшего квадрата.

— Ах да. — Мисс Адаме поправила пенсне и закрыла глаза, напрягая память. — Сейчас скажу. Сполдинг. Уильям Генри Сполдинг?

Он кивнул и смущенно покосился на фотографию, которую теперь держала в руках мисс Адаме.

— Сильно я вам досаждал?

— Да уж. — Она поднесла снимок к глазам и сравнила его с лицом капитана. — Сущий чертенок. — Фотография перешла обратно к владельцу. — Но я в нем души не чаяла.

— Правда? — Он улыбнулся чуть увереннее.

— Несмотря ни на что — да.

— Помолчав, он спросил:

— А теперь?

Мисс Адаме поглядела сначала влево, потом вправо, будто высматривая ответ на неосвещенных полках.

— Пока трудно сказать.

— Извините.

— Нет-нет, это естественный вопрос. Время покажет. Не будем стоять, как истуканы, подобно вашим друзьям, которые так и не двинулись с места. Пойдемте. Я сварила кофе, чтобы взбодриться. Кажется, в кофейнике еще что-то осталось. Давайте сюда фуражку. Снимайте шинель. Каталог обменного фонда здесь. Идите-ка сюда, поройтесь в старых формулярах, чем черт… чем судьба не шутит.

— Неужели их не выбросили? — изумился он.

— Библиотекари никогда ничего не выбрасывают. Как знать, кто приедет следующим поездом. Прошу.

Вернувшись с чашкой кофе, она увидела, что капитан замер над алфавитным ящиком, как птица над полупустым гнездом. Он протянул ей старый формуляр с лиловыми штампами.

— С ума сойти! — протянул он. — Надо же, сколько я брал книжек!

— По десять штук за раз. Я, бывало, скажу: «Не положено, мальчик мой», но куда там! И что самое интересное, — добавила она, — ты их читал! А вот и кофе. — Она поставила чашку и терпеливо ждала, пока он с тихим смехом извлекал одну за другой погашенные карточки.

— Не верю своим глазам! Будто и не уезжал. Можно я их вытащу и за столом посмотрю? — Он показал ей карточки; она кивнула. — Нельзя ли пройтись по залам? Наверно, многое из памяти выветрилось.

Она покачала головой и взяла его за локоть.

— Из памяти ничего не выветривается. Но можно и пройтись. Вот здесь, как и прежде, абонемент для взрослых читателей.

— Как я мечтал сюда перейти, когда мне стукнуло тринадцать! А вы: «Тебе еще рано». И все-таки…

— Перевела?

— Да! Огромное вам спасибо.

Глядя на нее сверху вниз, он припомнил еще кое-что:

— А ведь вы были выше меня.

Ей пришлось поднять лицо кверху, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Читатели меня перерастают, но не настолько, чтобы я не могла дотянуться.

Не успел он и глазом моргнуть, как она цепко ухватила его двумя пальцами за подбородок. Он вытаращил глаза:

— Помню, помню. Когда со мной никакого сладу не было, вы ловили меня за подбородок, наклонялись и хмурили брови. Эти сведенные к переносице брови были страшнее всего. Стоило вам таким манером подержать меня секунд десять — и я неделю ходил как шелковый.

Она кивнула и разжала пальцы. Потирая подбородок, он двинулся дальше.

— Вы, конечно, меня простите, — он не поднимал головы, — но мальчишкой я частенько отрывался от книги и подглядывал за вами, а вы восседали в середине, за своим столом, и мне казалось, что вы — как бы это сказать — всемогущая волшебница, потому что у вас в библиотеке заключен целый мир. Захочешь узнать про другие страны, другие народы, про что-нибудь интересное — вы непременно отыщете и дадите мне то, что требуется. — Он покраснел и сбился. — Вот я и говорю… У вас весь мир был как на ладони. Вы мне открыли дальние края, чужие земли. Я это запомнил на всю жизнь.

Мисс Адаме медленно обвела глазами тысячи томов. Только теперь она успокоилась.

— И часто ты меня так называл?

— Волшебницей? Да, конечно. Всегда.

— Пойдем дальше, — помолчав, сказала она. Бок о бок они прошли через все залы, потом спустились вниз, где размещался газетный каталог, а по пути наверх он вдруг схватился за перила:

— Мисс Адаме!

— Что такое, капитан?

— Боюсь, — выдохнул он. — Не хочу уходить. Боюсь.

Ее ладонь сама собой легла ему на локоть.

— Иногда… мне и самой страшно, — призналась мисс Адаме под покровом темноты. — А тебе-то чего бояться?

— Как уйти, не попрощавшись? Вдруг я больше не вернусь? Хочу повидаться с друзьями, пожать им руки, похлопать каждого по плечу, ну, не знаю, что еще… потрепаться. — Помолчав, он договорил: — А я походил по городу — и не нашел никого знакомых. Кроме вас. Все разъехались.