Джин Дюпро - Город Эмбер: Люди Искры

— Я не могла этого не сделать, — ответила Лина.

Миссис Мердо вопросительно изогнула брови. Лина молча пожала плечами. Она слишком устала, чтобы объяснять, что только добро могло остановить зло. Она не стала говорить, как надеялась, что первым это сделает кто–то еще, но никто не решился.

— Я уверена, многие из нас думали о том же. Но никому, кроме тебя, не хватило храбрости, — сказала миссис Мердо.

— Никакой храбрости я не чувствовала, — возразила Лина. — Только страх.

— Значит, ты сумела его перебороть. А значит, ты храбрее, чем я думала.

Услышав такие слова, Лина почувствовала, будто в ее сердце загорелся огонек… Нет, не огонек — вспыхнула лампочка. Да–да, маленькая лампочка зажглась в ее сердце.

— Никогда в жизни я так не уставала, — призналась миссис Мердо. — А завтра у нас будет день еще тяжелее.

— Завтра? — Лина не знала, что плохого может произойти завтра.

— Да, да, — сказала миссис Мердо. — Полагаю, завтра мы выясним, что они по–прежнему требуют нашего ухода.

Четвертый деревенский совет

В ту ночь ветер очистил воздух от дыма, и утром небо сияло синевой. Солнце приятно согревало, но уже не жгло. Лето готовилось уступить место осени.

Утром из города в гостиницу прибежал курьер. Дун столкнулся с ним на ступенях перед парадным входом.

— Скажи своим, что администрация Искры хочет встретиться с эмберитами в полдень в танцевальном зале, — сообщил курьер.

Дун передал послание, и скоро все знали о намеченной встрече. В назначенное время эмбериты собрались в зале. Дун стоял со своим отцом в толпе и слышал, как люди перешептывались — ничего хорошего от этой встречи никто не ждал. Мисс Торн кому–то шепнула:

— Я так нервничаю, что у меня схватило живот.

Дун тоже нервничал, у него даже ладони стали влажными.

В начале первого Мэри Уотерс и Уилмер Дент вошли в зал. Следом за ними четверо мужчин внесли носилки, на которых лежал укрытый одеялом мужчина с седой бородой и с повязкой на одном глазу. Дун узнал Бена Барлоу. Рядом с носилками шли доктор Эстер, миссис Мердо, Лина и Поппи. Дун увидел хозяев магазинов и бригадиров, включая Чаггера, чету Партон и Кении. Собрались почти все.

Дун поднял руку и позвал Лину. Она пришла и встала рядом с ним.

— Бен тяжело ранен? — шепотом спросил Дун.

— Думаю, да, — так же шепотом ответила Лина. — Доктор говорит, что при взрыве ему чуть не оторвало руку.

— Послушай, я должен сказать тебе что–то важное, — начал Дун и, пока Мэри, Уилмер и мужчины, несущие Бена, поднимались на сцену, шепотом рассказал все, что узнал о Тике.

— Правда? — то и дело повторяла Лина. — Правда? Как он мог? Я просто не могу в это поверить!

— Вчера вечером я нашел Тика, рассказал все, что мне известно, и он…

Но в этот момент Мэри подняла руку, призывая к тишине. Дун прекратил разговор и повернулся к сцене.

Когда Мэри заговорила, в ее сильном голосе слышалась дрожь.

— Мы пришли, чтобы поговорить о серьезных делах. Вчера Бен получил тяжелые ранения, но настоял на том, чтобы его принесли сюда. Мы все хотим поговорить с вами. Прежде всего я должна сказать вам следующее. Мы поняли, что не можем просить вас уйти. Вчера вы проявили великодушие, и это заставило нас вспомнить о своем.

Никто не произнес ни слова, но все облегченно вздохнули. Дун подтолкнул плечом Лину, и оба широко улыбнулись.

— Вчера, когда оружие взорвалось и разгорелся огонь, дочь Эмбера пересекла разделявшую нас границу. И мы благодарны ей за то, что она первой пришла к нам на помощь.

— Лина! Лина! — закричали в толпе.

Лина удивилась, когда Дун чуть ли не в ухо ей крикнул:

— Лина храбрая!

— Я хочу сказать, — продолжала Мэри, — что мы наделали ошибок и сожалеем о них. У нас были хорошие намерения. Мы делали все, чтобы помочь вам. Но потом отвернулись от вас.

Уилмер Дент виновато улыбнулся:

— Мы встревожились…

Бен перебил его и, с трудом дыша, охрипшим голосом проговорил:

— У нас возникли обоснованные… опасения. Насчет нехватки… еды… Мы пытались… избавить от голода… обезопасить… своих… Это можно… понять.

Уилмер пожал плечами, нервно улыбаясь:

— Просто мы…

— Боялись, — закончила за него Мэри. — Мы боялись, давайте так прямо и скажем, что вы все погубите. А мы были на пути к процветанию. Мы боялись, что вы снова ввергнете нас в пропасть бедности.

В зале установилась тишина.

— Вот мы и пытались избавиться от проблемы, вместо того чтобы решать ее, — сказала Мэри. — К счастью, наши планы сорвались. — Она шагнула к краю сцены, встретилась взглядом с Дуном и некоторое время смотрела ему в глаза. — Вчера вечером мне сообщили факты, которые кардинально изменили мой взгляд на происходящее. Мы до сих пор не знаем, кто написал грязью те слова на площади, и, на верное, никогда не узнаем, но можем точно сказать, что жители Искры не имеют никакого отношения ни к оскорбительным надписям на стенах гостиницы, ни к листьям ядовитого дуба на ступенях.

Эмбериты недоуменно переглядывались и бормотали: «Как же так? Тогда кто? О чем вы говорите?»

— Юный Дун Харроу мне все объяснил, — ответила Мэри. — Я бы хотела, чтобы он объяснил и вам, если у него будет желание. — Она предложила Дуну подняться на сцену.

Дун рассказал эмберитам то же, что и Мэри, когда после тушения пожара пришел к ней в дом.

— Неправда! — крикнул кто–то, как показалось Дуну, это была Элли Брайт, правая рука Тика.

— Правда, — возразил Дун. — Тик мне сам сказал, что сознательно пошел на это. Мол, знал, что будет война, вот и хотел создать большую и сильную армию. Когда людей оскорбляют, сказал он, они злятся, а разъяренные люди — лучшие воины. Он сказал, что идея эта возникла у него после того, как он увидел слова, написанные грязью на площади.

Толпа взорвалась.

— Где он? — кричали эмбериты, оглядываясь в поисках Тика.

Некоторые бросились к лестнице, чтобы найти его и привести.

— Тихо! — крикнул Дун. — Послушайте! Его здесь нет!

Крики стихли. Все повернулись к Дуну.

— Прошлым вечером, когда я говорил с ним, Тик собирал вещи. Он сказал мне, что уезжает, что не может больше жить с трусами и предателями. Он услышал о сталкере, который сегодня должен прибыть в Искру, и собирался уехать с ним. Он и еще несколько человек. Они направляются в какое–то поселение на юге. Тик рассчитывает, что там им окажут лучший прием, чем здесь.

Судя по реакции эмберитов, никто не пожалел об отъезде Тика. Люди смеялись, кричали: «Попутного ветра!» — лишь некоторые хмурились и качали головами.

В конце концов Мэри вскинула вверх руки:

— Пожалуйста! Успокойтесь! Я должна продолжить разговор!

Шум стих, и все посмотрели на нее.