Галина Гончарова - Средневековая история. Цена счастья

– Вы здесь были так недолго…

– Полагаю, меня с таким же успехом и здесь бы отравили. – Лиля вздохнула. – И даже сочувствую вам. Я себя почти не помню – тогда. Все затмевал какой-то туман… даже страшно иногда становилось. А если я из него выплывала, тут же хотелось вернуться обратно.

Не будем давить. Но виноват – ты! Каз-зел!

– Моя вина, что вас травили…

А подтекстом: «Разумеется, ты меня простишь, дорогая… женщины на меня дольше двух минут не сердятся…»

– Вы не Альдонай, чтобы все предусмотреть.

– Но я должен был о вас позаботиться.

Рука Джерисона легла на ладонь Лилиан. Она высвободила пальцы и поправила непослушный локон. Не оттолкнула, нет. Но и сократить дистанцию не позволила.

– Так был составлен контракт. Да. Но теперь поздно об этом говорить.

– И почему же?

– Потому что прошлое прошло. Вы живы, я жива, мы более-менее здоровы – говорю именно так. Вы ранены в руку. Я страдаю от последствий выкидыша.

– Что-то серьезное?

– По словам докторусов, мне нельзя беременеть еще пару лет. Иначе я могу погибнуть вместе с ребенком.

Джерисон активно изобразил сочувствие.

– Что ж, пара лет – это немного.

Лиля пожала плечами. «Немного? Для тебя это будет до-олго… блин, что ж я леди Вельс заложила? Надо было развестись, женить тебя на ней – тебе бы и корова ангелом показалась…»

– Осталось определиться с нашими отношениями.

– Что с ними не так? Вы моя жена перед Альдонаем и людьми.

Вот пусть Альдонай тебе супружеский долг и исполняет. Перед людьми…

– У нас есть дочь. И скоро придется решать, за кого ее выдавать замуж. Что же до наших отношений… А как вы их видите?

Об ответе Лиля догадывалась по масленому взгляду, направленному на ее грудь. В мозгу благородного графа крупными буквами было прописано «ВСЕ БАБЫ – ТЕЛКИ». Со всеми вытекающими. А раз телки – их надо иметь. Но не слушать.

– Я буду вам плохой женой. Мне нельзя пока иметь детей.

Дойдет это до тебя или нет?

– Это не важно. Рано или поздно докторусы разрешат рожать, – отмахнулся Джерисон.

– А до тех пор вы будете развлекаться с любовницами? – Вопрос был поставлен резко и жестко. Зеленые глаза сверкнули яростными искрами.

– Не буду, – спокойно отозвался Джес. – Незачем. Рядом с вами все остальные женщины кажутся страшными…

– А леди Вельс с этим согласилась бы? Она несколько раз покушалась на мою жизнь. – Лилиан встала из кресла и заходила по комнате. – Я не виню вас за то, что было. Давайте признаем честно. Я нервничала перед свадьбой, я была сама на себя не похожа – вначале. А потом… потом все как-то завертелось. И вряд ли можно было посчитать привлекательной женщину, от которой оставалось только тело. Разум же… какой в дурмане разум? Но это было тогда. А что сейчас? Надо мной будут смеяться? Показывать пальцем: вот это графиня, это граф, а это его любовница?

– Успокойтесь. – Джерисон чуть ли не насильно усадил ее в кресло. – Раз уж вы сами все понимаете… скажите, зачем мне любовница с такой красавицей дома?

Лиля насмешливо прищурилась.

– А красавица должна вытереть хрустальную слезинку и упасть к вам в объятия?

Ирония удивила Джерисона. Нет, а что не так? Они женаты, он привлекателен, она привлекательна…

– Почему бы и нет?

– А почему – да?

– Потому что вы моя жена.

– А вы об этом помнили, когда крутили любовь с другими женщинами?

В голосе Лили звучала такая обида, что Джерисон невольно усмехнулся про себя. Женщины, все они женщины… Готовы простить что угодно, кроме наличия соперниц.

– Других больше не будет.

Джерисон даже не сомневался в силе своего обаяния. А Лиля даже и не думала давить. Она страдала.

Она давно поняла, что малейшая попытка давления приведет к установлению отношений а-ля каменный век. Дубинкой по башке – и в кровать.

Туда не хотелось. Во всяком случае – пока.

Привлекателен все-таки… граф! Этого у него не отнять. Ну и что? Все равно еще побегает за своей же женой.

Любовь? Господи, да о чем вы?

Если ее сейчас признает и Джерисон Иртон – все, подозрений на ее счет не будет.

А вот если графа бортануть – он точно поднимет волну… начнутся неприятные вопросы, упреки…

Лиля отлично понимала, что сейчас она держится за счет своей полезности. Король ее терпит потому, что она его лечит. И потому, что из ее мастеров со временем вырастет неплохой противовес гильдиям. И они это тоже постепенно осознают. Это раньше у Эдоарда не было альтернативы. А сейчас, когда он получил возможность подмять гильдии, чтобы он ею не воспользовался?

Да он ради такого и Мальдонаю потерпит. Не то что Лилиан Иртон.

– А сколько их было? Да при дворе каждая вторая мне вслед усмехается!

– Забудьте о них.

– Разве это легко?

Примерно в таком ключе разговор продолжался минут двадцать. Супруги сошлись на том, что надо, надо появляться при дворе почаще. И вместе. Чтобы всем заткнуть рты.

Джерисон клятвенно обещал не волочиться. Лиля смотрела с недоверием, но изображала кого-то вроде Татьяны Лариной. «Онегин, я тогда моложе, я лучше, кажется, была, и я любила вас…»

Признание в любви тоже прозвучало. И красочное описание Лилиных страданий, когда она пришла в себя. Ребенок потерян, замок развален, муж пошел по любовницам… «А я ведь любила, я страдала, как вы могли причинить мне такую боль?»

И слезы, слезы ручьем.

Мужчины, не верьте в женские слезы. Если они не луковые, конечно. Любая женщина может плакать по заказу.

И Джерисон расслабился. Все укладывалось в схему. Слабая женщина, хрупкое создание, нервы, ревность…

Ну не мог, никак не мог благородный граф воспринимать женщину всерьез как хозяина и управителя.

Замок?

Все было в развалинах, но сначала я крутилась как могла, а потом отец прислал доверенного…

Производство? Папа помог. Прислал своих людей… Тарис Брок, его доверенный…

Докторусы? Случайность, если бы они были в Иртоне раньше, наш ребенок остался бы жив… О-о-о, наш несчастный ребенок, простите ли вы меня когда-нибудь за него? Если бы докторус Крейби не опаивал меня, пока вы были в отъезде, какое горе…

Вирмане? Отец помогал им с кораблями и когда узнал… Граф, я не могла даже надеяться, вы были так заняты, ваши солдаты оказали неоценимую помощь…

Ханганы? Чистая случайность. Я искала лучшего докторуса, чтобы больше никогда не повторилась история с выкидышем.

Лиля внимательно приглядывалась к Джерисону. Граф не считал нужным скрывать свои эмоции, поэтому легко было угадать, что и как говорить.