Миры Прота. Отчёт Прота на Ка-Пэкс - Джин Брюэр
Наконец все успокоились, и наступила тишина.
— Скоро я вас покину, — начал прот, — и буду скучать по каждому из вас.
Раздались крики «Нет!», но прот поднял руку и жестом попросил тишины.
— Многие из вас осознают, как много серьёзных изменений должно произойти, чтобы ваша ЗЕМЛЯ превратилась в рай. Я не раз говорил, что вы сами должны решить, как вам лучше заботиться о ЗЕМЛЕ, и, тем не менее, я продолжал получать открытки и письма, где меня спрашивали, с чего начать. Нет ничего проще. Первое — не приносите вреда ни своей ПЛЕНЕТЕ, ни живым существам…
Внезапно прозвучал выстрел. В этот самый момент прот резко наклонил голову на бок, и пуля пролетела мимо, слегка задев левое ухо. В толпе началась драка, и несколько человек схватили стрелявшего. Кто-то выбил из рук женщины оружие, а другой вывернул ей руки.
Прот, по щеке которого текла кровь, снова поднял руку и сказал, не повышая голоса:
— Оставьте её в покое. Она просто следует приказам, полученным много лет назад от своей семьи, друзей и почти каждого, кого она знала. Не причиняйте ей вреда и не сажайте в тюрьму. Научите её.
Чак поднялся на подиум и приложил марлю к повреждённому уху. Прот продолжал, как ни в чём не бывало:
— А теперь, друзья, пришло время покинуть вас. Однажды, если вы как-то переживёте двадцать первый век, к вам могут прилететь другие капэксианцы. И, как знать, может быть, кто-то из ваших внуков отправится на другой конец ГАЛАКТИКИ. Не так уж это и далеко.
Он снова помахал рукой и спрыгнул с платформы. Чак следовал за ним.
Намного позже, когда суматоха улеглась, толпа наконец начала рассасываться — на месте оставались только охотники за сувенирами. Через пару часов тротуар был чист, автомобили и такси снова проезжали мимо ворот. Как будто прота здесь никогда и не было.
Этим вечером было ещё одно мероприятие, на этот раз в комнате отдыха второго отделения. Его организовали Бэтти МакАллистер и моя жена Карен. На вечеринке присутствовали все, даже те пациенты, которые выписались из госпиталя за эти семь с половиной лет: Эрни, Хауи, Чак и миссис Арчер, Мария в монашеском облачении, Эд и Красотка, Чокнутый и его роскошная девушка, Лу и её дочь Протиста, Рудольф, Майкл с женой, Джеки с приёмным отцом, Берт и все остальные, кто знал прота. Члены моей семьи тоже присутствовали: Эбби, Стив и мальчики, Фрэдди и две его подружки, Уилл и Даун, которая стала похожа на Мона Лизу. Кассандра уже предсказала, что ещё не родившийся ребёнок — мальчик — будет психиатром! Я ответил, что мы ещё посмотрим, кем он станет.
Фрэнки, счастливая обладательница бесплатного путешествия в утопию, вся светилась счастьем (хотя всех, кого встречала, ласково называла «анальным отверстием»). Жизель и маленький Джин были так счастливы, что мне почти захотелось составить им компанию в полёте. Я, конечно же, знал, что завтра утром мечты разрушатся и мне придётся лечить от глубокой депрессии не только Роберта Портера, но и их тоже.
Тем не менее, я не хотел испортить вечеринку. Попрощавшись с протом, все разошлись далеко за полночь. Я отвёл его, Джина и Жизель в палату, где им предстояло провести остаток ночи, и снова пробормотал: «Ну что ж, спасибо ещё раз», пожав ему руку.
— Счастливой жизни на пенсии, джино, — ответил прот. — Ты этого заслужил.
Жизель передала ребёнка проту, обняла меня и поцеловала. Прот, никогда не державший детей, взял Джина с такой осторожностью, как будто он был самой хрупкой вещью во вселенной.
Я взял у него крестника и поцеловал в лобик.
— До свидания, малыш, — сказал я ему, дёргая за маленький носик. — Надеюсь, тебе не понадобится кора йортов[152]. Мне показалось, что Джин ответил: «Мои существа не вырастят дурака»[153], если, конечно, прот не был чревовещателем.
На следующий день я проснулся рано, вместе с Чаком и другим медицинским персоналом, стараясь успеть подготовиться ко всему, что может произойти. Меня особенно беспокоил возможный приступ массовой истерии, который всегда был ночным кошмаром для медсестёр и докторов.
— Не переживай ни о чём, — повторял Чак. — Всё будет в порядке.
Мы пришли в столовую раньше семи, но прот и его «семья» были уже здесь, кушая мюсли с рисовым молоком и фрукты. Завтрак проходил тихо: большинство пациентов решили дать им спокойно насладиться последним приёмом пищи на земле.
Прот, одетый в привычные голубые вельветовые штаны и джинсовую рубашку, выглядел как обычно безмятежным и уверенным в себе. Он выпил около литра апельсинового сока, съел несколько тарелок чернослива и связку переспелых бананов. Я заметил, что его ухо всё ещё было перевязанным: оказалось, что раны капэксианцев заживают так же медленно, как и у людей.
— Ну, время пришло, — сказал прот, когда закончились фрукты (кроме сушёных, которые он взял с собой).
Жизель в последний раз обняла меня (я почувствовал запах сосны), а за ней и Фрэнки, посоветовав мне вытереть нос. Прот поблагодарил меня за терпение (или за пациентов?[154]) и выразил надежду, что «все твои психические проблемы будут незначительными».
Несколько пациентов и сотрудников госпиталя попрощались и пошли в комнату отдыха, где уже собрались остальные пациенты вместе с представителями ФБР (они принесли оборудование для записи и различные сенсоры). Фотографы и представители прессы нетерпеливо ждали в другом конце зала. Очевидно, оставалось совсем мало времени. Прот быстро собрал всех троих вместе, достал маленькое зеркальце и фонарик и помахал нам в последний раз (каждый из присутствующих был уверен, что он помахал именно ему). Фрэнки, раздавая воздушные поцелуи, прокричала: «Прощайте, ублюдки! Пошли в жопу!.. Пошли в жопу!.. Пошли в жопу!..»
Я крикнул проту: «Передавай привет Бэсс от меня!».
Прот подмигнул, но я не понял, что он имел в виду: что передаст привет или что ценит моё чувство юмора. Он попросил на прощание: «Не ешьте никого из тех, кого я знаю!», протянул зеркальце, поставил фонарик на плечо, включил его и мгновенно исчез.
Я не знал, как отреагирует Жизель и другие, когда всё кончится, но ожидал, что Роберт окажется в привычном ступоре, как
