Раненые звезды
Первоначальный план был существенно скорректирован. Или, если быть совсем точным – пошел ко всем чертям.
Катя разбудила нас в районе трех ночи. Долго извинялась перед мамой, но не дала мне даже зубы почистить. Мне кажется, еще немного – и она бы забрала меня в машину прямо в трусах.
В аэропорт мы домчались минуты за три. Наверно, если проверить по камерам для фиксации нарушений, мы установили рекорд города. По дороге, в своей обыкновенной манере, она ничего не объясняла.
И лишь когда мы уже были в воздухе, и набрали высоту, Катя, наконец, снизошла до разговора.
- У нас десять часов на разговоры. Самолет в этот раз тщательно проверили. Тут безопасно, - сказала она, - потом ты даже выспаться успеешь.
- Ого! – вырвалось у меня, - куда это мы?
- В Южно-Китайское море, - ответила Катя.
- О как. А точнее?
- На Хайнань. Это остров в Китае.
- Я в курсе. И что, ты решила так кардинально развеяться? Летим на курорт? Нормальный такой масштаб…
- Мне не до смеха, Гриш, - Катя действительно выглядела необычно напряженной.
- Что случилось-то? Гипс снимают, как отец говорит?
- Смотри сюда, - Катя достала из своей безразмерной сумочки планшет, включила экран и запустила видео; на экране была каменная глыба неправильной формы, висящая в черной пустоте. Глыба медленно вращалась. – Это астероид Джи-девятьсот-пять-ноль-семьсот-двадцать-один.
- Нашли что-то интересное, что мне следует увидеть? – спросил я, отвлекшись от экрана.
- Да ты смотри! – ответила Катя, - кадры редчайшие. Нам повезло. Съемка велась с орбитального телескопа, который вообще-то для видео не приспособлен. Но по нашей большой просьбе программное обеспечение немного перенастроили.
Я послушно уставился в экран. Там все так же вращалась каменная глыба. А потом, безо всякого предупреждения, эта глыба плавно и величественно раскололась. Сначала было несколько крупных осколков, но потом и они начали дробиться. И то происходило до тех пор, пока вместо астероида в поле зрения не осталось слабо опалесцирующее облако мелкой пыли.
- И что я только что видел?
- Уничтожение астероида, - ответила Катя, - для информации – диаметр этого камня восемьдесят километров.
Я присвистнул.
- Так понимаю, это были не мы, - сказал я, - в смысле, не люди.
- Не мы, - согласилась Катя, - у нас даже близко нет таких возможностей. Наши специалисты все еще спорят, на каком принципе основано это оружие, но к единому мнению пока не пришли.
- И что теперь? Я должен обнаружить того, кто это сделал? Очередной телескоп?
- Все немного сложнее, Гриш, - Катя покачала головой, - но лучше дождись брифинга с коллегами. Там будет подробнее, чем я могу рассказать. Не потому, что не хочу – просто не все детали знаю.
- Какого брифинга? – я нахмурил брови.
- Предполетного, - ответила Катя, - мы летим на старт.
- Стоп, стоп, стоп! – я выставил вперед ладони, - по плану старт с «Восточного»! Какое Южно-Китайское море?
- Старт будет с платформы, - сказала Катя, - сама платформа российская, но принадлежала нам, через ряд фирм-прокладок. Ракета будет американской. Акватория – китайской. Компромисс, понимаешь? Только при таком раскладе есть возможность запустить вас в ближайшие сутки. Будем надеяться, еще не слишком поздно.
- Куда мы спешим? – спросил было я, но наткнулся на Катин взгляд, и проговорил: - брифинг. Ясно. Сейчас ничего не скажешь. Ну и смысл тогда в этих десяти часах полета?
Я посмотрел в иллюминатор. Внизу, под ясным звездным небом горели огоньки какого-то поселка в горах. Хорошо там, наверное, сейчас. Воздух чистый. Кто-то на лыжах будет завтра кататься…
- Мы думаем, что кто-то уничтожает самые интересные объекты в системе. И хотим успеть обнаружить хоть что-нибудь, - Катя прервала мои размышления.
- У них была вечность, чтобы сделать это. Почему именно сейчас? – спросил я, оторвавшись от иллюминатора.
- А вот тут мы уже рискуем ступить на зыбкую почву домыслов и инсинуаций, - улыбнулась Катя, - проще говоря, мы не знаем.
- И вас совсем не пугает, что целью этого таинственного нечто могут быть вовсе не артефакты? Что, если оно пришло за нами?
- Конечно, пугает, - ответила Катя, - тогда тем более ты нужен на орбите. Твой тюрвинг – наш шанс отбить атаку.
- Ясно, - кивнул я, и неожиданно для самого себя добавил: - я говорил с родителями. Не похоже, что я приемный. Они бы не стали мне врать, это точно.
- Ох, Гриша, - тяжело вздохнула Катя, - тут тоже все оказалось не так просто, как мы думали вначале. Но я дам тебе всю информацию, которой обладаю сама. Мы сразу сделали анализ твоей ДНК, это стандартно. Все еще не теряем надежду обнаружить фактор, который делает из обычных людей – видящих. Почти сразу мы обнаружили несоответствие твоей ДНК и ДНК твоих родителей. Сначала решили, что объяснение самое простое и очевидное: ты приемный ребенок. Но потом копнули глубже… в общем, твой гаплотип уникален. Мы не обнаружили других, которые могли бы иметь с тобой общего предка.
- Так. Давай-ка полегче! Я не слишком силен в генетике!
- Ты не принадлежишь ни одному народу, если проще, - ответила Катя, - что, разумеется, невозможно. И это сильно отличает тебя от других видящих.
- Так, так, так… - проговорил я, собираясь с мыслями; вообще, несмотря на ранний подъем, голова была удивительно ясной, - стоп. Секунду. Хочешь сказать, что меня сделали искусственно?
- Это всего лишь одна из гипотез, - Катя пожала плечами, и зачем-то виновато улыбнулась.
- А какие другие?
- Ну, например, тебя могли заморозить. То есть твой эмбрион, конечно. Сделали это очень давно, а твои настоящие предки вымерли.
- Но кто? Как? Зачем?.. – растерянно проговорил я. Голова по-прежнему была ясной, но появилось странное чувство: как будто мы обсуждаем кого-то постороннего. Не меня.
- Я не знаю, Гриш, - Катя развела руками, - с тобой загадок появляется больше, чем мы в состоянии обработать и переварить. Давай позавтракаем, - неожиданно предложила она, - и вздремнем, а? Я-то вообще нисколько не спала. А завтра у нас большой день.
