Обычное дело - Дикий Носок
«Да, мы тоже с этим столкнулись,» – сказал Михаил, кивнув в сторону девушки с капризно-пухлыми губками. – «Лиля приехала к нам вместе с отцом. Он скончался через несколько дней.»
Сочувственно посмотрев на хорошенькую девушку, Сергей продолжал рассказ: «Я уехал подальше, чтобы не стать невольно виновником их смерти. Насколько я знаю, все благополучно перебрались сюда и перезимовали без потерь. А пару месяцев назад они, похоже, решили обезопасить себя от возможного заражения наверняка. По крайне мере первые «постояльцы», так сказать, появились здесь именно в это время.»
«Наверняка, на мой взгляд, – это убить,» – задумчиво сказал Михаил. – «Зачем рисковать жизнью, собирая нас здесь?»
«Как же можно нас просто убить? Они ведь тоже люди,» – дружно возразили сразу несколько голосов. Но одинаковое сомнение читалось не только во взгляде Михаила.
«А сколько здесь людей?»
«Двадцать шесть, с вами – сорок три человека. Насколько я понял, они объезжают все населенные пункты, постепенно расширяя радиус. А вот Вас они нашли по наводке, к сожалению,» – продолжил рассказ Сергей под недоуменные взгляды новых знакомых. – «Есть здесь один недалекий товарищ – Гарик, ваш знакомый, видимо. Он и сдал Ваше местоположение. Я думаю не со зла, просто он дурак блаженный.»
Ларионов поколебался, стоит ли рассказывать вновь прибывшим о роли Гарика в гибели первой экспедиции и не стал пока.
«Гарик,» – изумленно охнули женщины. – «Конечно, мы его знаем. Значит, и он здесь. Интересно, как его то умудрились поймать?»
Разговор продолжался еще несколько часов уже после того, как Сергей проводил их в корпус, познакомил с остальными бедолагами и разместил на ночь. Жить предстояло в большой комнате с двумя рядами двухъярусных железных кроватей. Они были сдвинуты вместе попарно и заправлены уже знакомыми колючими коричневыми одеялами. Возле каждой пары кроватей стояли деревянные табуретки. Все: кровати, полы, табуретки были выкрашены в одинаковый бежевый цвет. Сугубо строгую казенную обстановку дополняли решетки на окнах и дверях.
«Нормально, как в летнем лагере,» – прокомментировал сие убожество хмурый Антошка, залезая на второй этаж ближайшей кровати. – «Колька, ты со мной?» Цыганенок скинул ботинки и шустро забрался наверх. Эта парочка быстрее всех адаптировалась к изменениям. На следующее утро пронырливые мальчишки еще до завтрака облазили всю территорию колонии, нервируя автоматчиков на вышках и чуть не доведя до инфаркта Дашу, пытавшуюся за ними присматривать.
Кроме обычных бытовых хлопот: стирки, уборки и приготовления еды, в колонии абсолютно нечего было делать. Содержимое убогой тюремной библиотечки было прочитано вдоль и поперек. Постояльцы разбили на газонах огороды, выращивая зелень и овощи к столу. Вынужденное безделье скрашивали разговорами. Продукты, одежду и необходимые мелочи им привозили на машине тем же образом, что доставили сюда и их. Встречал машину только Сергей, все остальные в это время должны были находиться в зданиях. Он и нашел в машине первую записку, заботливо прикрепленную скотчем.
Глава 29.
Ромка выл, как собака и катался по земле в бессильной ярости. Слезы градом катились из глаз, оставляя мокрые дорожки на грязных щеках. Обида и злость захлестывали через край. Он его бросил. Полковник его бросил. Из-за какой-то царапины на защитном костюме. Такая ерунда. Совсем маленькие дырочки, а его просто бросили, как ссаный матрац. Еще минуту назад все было хорошо, он чувствовал себя важным, незаменимым членом команды, делал ответственное и нужное дело. И вдруг все смотрят на него с ужасом и отвращением, словно на помойную крысу, разбегаются в стороны. И никто, никто не возразил, не заступился за него. А полковник Матвиенко не колебался ни минуты. Сказал, как отрезал: «Ты знал, что так может случиться, когда вызывался добровольцем». Конечно, знал. Но такое могло случиться с кем угодно, только не с ним.
И что теперь делать? Он один, черт знает насколько далеко от дома. И неизвестно: здоров или болен? Если он рискнет поехать за ними, полковник, чего доброго, просто пристрелит его, как бешеную собаку. Растерянный, подавленный, злой, сидящий прямо посреди дороги Ромка шагов позади не услышал. Поэтому при звуках женского голоса дернулся, будто от удара электрическим током.
«Вы кто?» – спросила грязная, мокрая, страшная, лохматая баба в рваной футболке, с расплывающимся на скуле фиолетовым синяком и расцарапанными руками. Удивленной она не выглядела.
Попробуй, объясни. Почему ее не забрали? Где она была? Спряталась где-то? Как её упустили из вида? Ромка подсобрался. Ведь эта мегера наверняка вцепится в него, как только узнает, что произошло. Тем временем баба заподозрила неладное. Она покрутила головой, напряженно вслушиваясь в тишину. Потом, не обращая внимая на Ромку, быстрым шагом пошла к одному из близлежащих домов. Через несколько минут выбежала оттуда и рванула к другому дому поодаль, затем к третьему. Ромка поежился. Сейчас она все поймет и придет его убивать. Баба оказалась хладнокровнее, чем он думал. Она и правда пришла, да не одна, а с ружьем. У Ромки сердце ушло в пятки. Разъяренная фурия – это одно, ей можно дать как следует в ухо, чтобы успокоилась, но разъяренная фурия с ружьем – совсем другое дело.
Баба молча и совершенно спокойно наставила на него ружьё, опустила дуло чуть пониже и выстрелила. Пуля выбила фонтанчик гравия из асфальта у Ромкиных ног. Он молниеносно попятился на попе назад. Её тактика «сначала стреляю, потом задаю вопросы» сработала на все сто.
«Где все?» – спросила мегера.
«Их увезли» – осторожно ответил Ромка.
«Кто? Куда? Они живы?» – посыпались следом вопросы.
Пока Ромка, как мог связно, пытался объяснить все произошедшее, выражение её лица менялось от удивления к недоверию и, наконец, злости.
«А ты почему здесь? Опоздал на рейс?» – съехидничала стервозная баба.
«Меня кот поцарапал, защитный костюм порвал. Может быть теперь я болен,» – угрюмо поведал Ромка.
«Если и не был, то теперь наверняка болен,» – обнадежила она. – «Молодец Василий! Вставай, идем,» – махнула она ружьем в сторону дома.
В доме баба велела ему лечь на пол, а сама стала лихорадочно рыться в ящиках стола. Выудив атлас автомобильных дорог России, она снова ткнула ружьем в Ромку: «Вставай, покажи где это. Как охраняют зону?». Получив ответы на все интересующие её вопросы, баба потеряла к нему всякий интерес, выставила Ромку за дверь, закрылась и занялась своими делами. У малодушного Романа волосы бы дымом встали, подсмотри он, чем она занимается.
***
Вымыв руки и лицо, Ирина вскрыла упаковку с одноразовым шприцем и решительно свернула шею ампуле с лидокаином. Злость клокотала
