Деннис Маккирнан - Тени судьбы (Железная Башня - 2)

Мертвенно-белый гхол с оперенным копьем подошел к Лорелин, красная линия рта изгибалась в ярости, пустые черные глаза бездушно пялились на добычу. Лорелин подняла на него взгляд, не в силах встать, поддерживая сломанную руку. Ее глаза сверкали ненавистью, и она кивнула в ту сторону, куда убежал Ржавый. "Вот один из нас, который вам не достанется, ночное отродье!" - презрительно сплюнула она, торжествующе глядя на гхола.

Гхол поднял копье, держа древко обеими руками, готовясь вонзить его ей в грудь. Зубы Лорелин заскрежетали, и она подняла на него полные гнева глаза. Копье подалось назад перед последним ударом.

- Слат! - раздался приказ у неё за спиной, и шипящий голос был ужасен: Лорелин показалось, будто гадюки проползли по её спине. Гхол опустил копье, и принцесса, повернув голову, увидела человека верхом на коне Хель. Это был наудрон - из того народа, что кочует по северным пустошам, охотясь на тюленей, китов и рогатого зверя тундры. И все же, когда Лорелин отвела взгляд от его медно-желтой кожи и заглянула в темные глаза, ей ответил пугающий взгляд самого Зла.

- Где тот, другой, юноша? - Шипение, подобное змеиному, наполнило воздух.

- Гхан. - Голос гхола был мрачен и начисто лишен интонации.

- Я сказал доставить обоих, живыми! - раздался свистящий голос. - Вы нашли только принцессу. - Злые глаза взглянули на Лорелин, и она почувствовала, как по телу побежали мурашки, ей захотелось убежать и спрятаться от этого существа - Где этот щенок Игон?

Дух Лорелин был почти сломлен: Игон лежал в снегу не более чем в двадцати футах от нее. Но она старалась не выдать свое смятение.

- Набба тек! - прозвучал приказ, и гхолы, спешившись, стали медленно бродить среди убитых, тыча остриями копий в их одежду и плоть, поворачивая их лицом вверх, обращая к небу их мертвые глаза, отверстые рты.

Лорелин смотрела на это с ужасом. "Оставьте их в покое, несчастные!" кричала она. Голос её срывался, она могла уже только шептать: "Оставьте их в покое". Копья кололи снова и снова, когда гхолы осматривали лица воинов и добивали ещё живых. Лорелин повернулась к наудрону и закричала: "Он мертв! Игон мертв!" Неудержимые рыдания сотрясли её тело.

- Мертв?! Я приказал взять его живым! Весь отряд будет наказан за неповиновение. - Само Зло уставилось на гхолов, все ещё бродивших среди мертвецов.

- Слат! - приказал змеиный голос. - Гарджа уш!

Гхолы оторвались от своей мрачной работы, двое подошли, схватили Лорелин и поставили её на ноги, хрустнула кость в сломанной руке. Перед глазами все закружилось, и принцессе показалось, что она проваливается в темный тоннель.

Лорелин почувствовала, как её схватили ледяными руками и насильно напоили какой-то жгучей жидкостью. Кашляя и отплевываясь, она попыталась оттолкнуть кожаную флягу; ужасная боль пронзила руку, окончательно приведя её в сознание. Гхолы держали её. Правая рука Лорелин была обмотана от плеча до запястья тяжелыми бинтами. Снова её попытались напоить, жидкость обожгла гортань и желудок и заструилась по членам. Она оттолкнула флягу и отвернулась. И снова гхолы силой вливали в неё огненный напиток, грубо обхватив её голову и повернув лицо кверху, пока Лорелин не захлебнулась, разбрызгав вокруг ужасную жидкость.

"Уш!" Лорелин снова подняли на ноги, и она стояла, ослабев и покачиваясь. "Рул дург!" И холодные руки людей-трупов срывали одежду с Лорелин, пока она не осталась совсем раздетой перед наудроном. Он сидел верхом на коне Хель, поблескивая злыми глазами. Лорелин чувствовала страх и отвращение, немела от холода, но, тем не менее, попыталась дерзко выпрямиться. К её ногам швырнули лоскутную одежду рюкков и подбитые овчиной сапоги. Гхолы заставили её надеть это рубище. Хотя оно было отвратительно, велико ей и кишело паразитами, в нем все же было теплее. Одеваясь, она лишь вздохнула сквозь сомкнутые зубы, когда правый рукав куртки разрезали и силой натянули, а затем грубо подвернули и привязали к раненой руке.

Голос наудрона шипел и сплевывал приказания на грубом слукском языке слишком быстро, чтобы Лорелин могла вычленить отдельные слова в гортанном слюнявом потоке речи. Затем злые глаза уставились на нее. Привели коня Хель, и Лорелин посадили верхом на отвратительное животное, от тошнотворного запаха которого её едва не стошнило.

- Теперь тебя отвезут в мою крепость, - прошипел голос. - Ты мне ещё пригодишься.

- Никогда я не буду тебе служить. Слишком уж высоко ты себя ставишь.

- Я тебе припомню твои слова, принцесса, когда настанет пора и трон Митгара станет моим.

- В крепости Чаллерайн найдутся те, кто разрушит твои планы, отродье! - Голос Лорелин оборвался.

- Ах да, Чаллерайн. Уже сейчас эта горстка лачуг горит, и сгорит дотла, прежде чем завершится этот Темный День.

Кровь застыла в жилах Лорелин от этих слов, но она ничем не выдала свой страх и не сказала ни единого слова.

- Мы теряем время, - прошипел наудрон, затем выкрикнул приказ воинству гхолов: "Урб шла! Дрек!" - и снова обратился к Лорелин: - Мы ещё поговорим, принцесса.

И под взглядом Лорелин черты лица наудрона дернулись и расслабились, злобный взгляд исчез, сменившись бездумным, отсутствующим, неживым.

Один из гхолов взял под уздцы коня наудрона, другой - коня Лорелин, и по сигналу колонна гхолов двинулась вперед, направляясь на восток.

За ними среди разбитых горящих повозок лежали убитые: дети, женщины, старики, воины, распростертые на пропитанном кровью снегу, глядевшие невидящими глазами вслед колонне гхолов, которая исчезала во тьме.

* * *

Тридцать тяжких миль ехали гхолы сквозь Зимнюю ночь, сквозь ледяную мглу, покрывшую северные холмы долины Сражения, неровный шаг коня отзывался болью в правой руке Лорелин. Временами она почти теряла сознание, но дорога влекла её все дальше. Ее изможденное лицо было искажено страданием, сидеть прямо уже не было сил. Она ещё как-то держалась, возможно благодаря огненному питью, которое ей насильно влили в рот, иначе бы она давно уже упала. А страшные мили тянулись без конца. Наконец колонна остановилась и разбила лагерь. Лорелин стащили с коня, и, поскольку она не могла стоять, она села на снегу и тупо уставилась на гхолов, снимавших с коня неподвижного наудрона.

Снова её заставили выпить огненную жидкость, затем покормили. Она молча ела черствый ржаной хлеб и жидкую похлебку, но не прикасалась к незнакомому мясу. Она с отвращением наблюдала, как Темный народ жадно пожирает пищу - все, кроме бессмысленно глядевшего наудрона, жевавшего и пускавшего слюни с отсутствующим видом, в то время как гхол кормил его с ложки жидкой кашей.

Она думала с отчаянием: "Гален, о, Гален, где же ты?"