Николай Бондаренко - Вот Человек !

- Что?! - зловеще взмахнул руками Карл. - Как ты смеешь!..

- До свидания, господин Карл.

- Не забывайся. Нам вместе работать, и я этих штучек не потерплю. Программа на сегодня не исчерпана. Дальше пойдешь один. В сущности - остался зал заседаний. В нем прекрасная библиотека. Дверь рядом. Ознакомься как следует, завтра в девять ноль-ноль обо всем доложишь. Можно брать и трогать все, кроме глобуса. Усвоил?

- Да, господин Карл.

- Затем Ри объяснит остальное.

- Спасибо, господин Карл.

Карл оценивающе глянул на меня - нет ли подковырки, заложил руки за спину, толкнул дверь ногой и вышел. Я остался один, с мрачным настроением в странном музее, запрятанном глубоко под землей. Вопросы, наседавшие на меня со всех сторон, я разом отбросил, как опытный фехтовальщик ударом шпаги парирует нападение своих соперников. В самом деле - для чего терзать себя догадками, предположениями, когда неизвестно самое главное. Будет время - хорошенько поразмыслю, может быть, что-то и пойму.

А чернильница с замурованными душами живых людей действительно впечатляет. Стеклянная гробница с музыкальным, раздирающим сердце сопровождением. Разве такое забыть! Страшное сооружение, но увидеть его, может быть, все-таки стоило... Я еще раз послушал напевные стенания за толщей прозрачного монолита и подумал: "А ведь Карл загонит и меня... Но разве можно человеку без души?.." Сверкнула важная мысль, почему-то связанная со словом "человек", но я успел зафиксировать лишь вспышку и понять: она озарила во мне самое главное!

Теперь - в зал заседаний. Помещение оказалось весьма внушительных размеров. Собственно книги находились в стеклянных широких шкафах вдоль одной стены. Остальное пространство занимала обширная паркетная площадка, обрамленная в несколько рядов резными мягкими стульями. В центре площадки установлен макет Земли. Часть макета покоилась в металлической чаше, напоминая огромный корявый плод, перевернутый стеблем вниз для обозрения. Ни картин, ни украшений - стены белые, гладкие, высокие.

Было велено ознакомиться. Что ж, заглянем в шкафы. Едва распахнул стеклянные створки - ахнул. Какой великолепный вид! Неисчислимая книжная армада выстроилась, как на параде. Многотомные издания, тщательно подобранные по цвету и высоте, ослепительно переливались золотыми и серебряными завитками.

Читаю на корешке: "Карл Великий. Статьи и выступления", на соседнем корешке: "Карл Великий...". На следующем: "Карл Великий..." Оказывается, все книги принадлежат перу Карла Великого, и во всех - статьи и выступления! Конечно, я сразу догадался, что это не тот Карл Великий, известный монарх; знаменитый король франков и господин Карл, так сказать, однофамильцы.

Содержимое следующего шкафа еще больше поразило меня: и здесь оказались статьи и выступления Карла Великого!

Миновал еще два стеклянных пролета со статьями и выступлениями, и наконец - находка! Карл, чего я никак не ожидал, оказался весьма плодовитым стихотворцем: сотни самых разнообразных изданий были густо заполнены стихами и поэмами. Каждый том открывался фотоснимком поэта. Печально прикрытые глаза, выразительный полупрофиль, ниспадающие на плечи белокурые локоны долженствовали подчеркнуть поэтическую натуру и редкое творческое дарование автора. Читаю наугад. Сгустились сумерки. Во тьме

Невмоготу вдруг стало мне.

Забушевала в жилах кровь.

Я понял: это, брат, любовь.

Переворачиваю страницу. Ползли вдоль берега туманы,

И громко блеяли бараны.

Шли облака издалека,

А тигр шел из тростника...

В какие края направлялся тигр - читать не захотелось. Полистал книгу, полюбовался на талантливые рисунки, выхватил несколько заголовков: "К тебе, моя любовь", "Поэма о счастье", "Лирические этюды", "Не смей!", "Нет, не поверю"...

Любопытно, а какие же темы затрагивает Карл в своих статьях? Я вернулся к соседнему шкафу, извлек несколько книг. А вот какие: "Так называемый бюрократ и его роль в мировом прогрессе"; "От чернильницы к механизмам с автоматической подачей чернильной пасты"; "Роль транспортера при загрузке и выгрузке в складах глубинного залегания"; "Использование космических аппаратов для слежения за мелкими наземными объектами" (Ого! - удивился я); "Вопросы психологии и воспитание стойкости у солдат в условиях современной войны" (Ого! - опять удивился я); "Музыкальный момент в стихосложении"; "Значение чернильной пасты для оформления технической документации" и так далее и тому подобное. Интересы Карла были поистине безграничны и зачастую неожиданны.

Видимо, не следовало ограничиваться лишь поверхностным просмотром текстов. Один из них я решил внимательно прочитать. "

Досточтимые господа! Рад приветствовать вас за этим деловым столом в таком солидном, многоуважаемом составе. Каждый из Вас прославлен неувядаемыми доблестями и внес личными стараниями свою лепту в совершенствование механизма умножения славы и благополучия. Однако..."

Нет, не смог я одолеть весь текст. Книгу захлопнул, вернул в шкаф и с чувством освобождения придавил золотое великолепие стеклянными створками. Осталось подняться на пятый, то есть на третий этаж и получить у Ри дальнейшие инструкции.

Я повернулся к выходу, мой взгляд натолкнулся на глобус. Очень уж необычный был этот шар, слишком корявый. "Кто меня осудит, если я подойду поближе и как следует его рассмотрю?"

По гладкому зеркальному паркету вплотную приблизился к макету Земли (он оказался выше человеческого роста) и искренне подивился, с какой ювелирной точностью передан земной рельеф. Особенно поражали горные части планеты, до мельчайших подробностей показаны высоченные пики, хребты, впадины, ущелья... Даже дороги видны: чуть заметными желтоватыми змейками поднимались они из долин на перевалы, перебегали с кряжа на кряж, петляли вокруг вершин и холмов...

На равнинах хорошо просматривались леса, степные просторы; бурные и тихие реки свободно несли воды, подныривая под мостами и разбиваясь у частоколов-плотин мощных электростанций. А на крутых и пологих берегах необъяснимо угадывались большие города...

Вся поверхность макета была усеяна светлыми точками. Вероятно, для красоты, на зеленом равнинном просторе одна точка выделялась особенно ясно. Что это? Краска? Металл? Я осторожно коснулся белого пупырышка ногтем мизинца и обомлел: свет в библиотеке погас и противоположная стена будто открылась прямо в поле! Комбайнеры жнут хлеб - широкие лопасти подминают под ножи колосья, зерно густо льется в кузова машин. Второй комбайн встал, комбайнер выскочил из кабины, что-то кричит...

Что же это - киносъемка или прямой репортаж с местности? На киносъемку не похоже... Неужели передают спутники? Зарябили полосы. Глаза мои привыкли к темноте, и я глянул на глобус. Точки, оказывается, светятся! "А если ковырнуть в Африке, - подумал я, - появится что-нибудь?"