Фелисити Шоулдерс - Бургердроид

— Тридцать.

— Знаешь, роль доставщика пиццы — самое грандиозное, чего я достиг после тридцати.

— Я танцевала злую Фею Леденцов на прошлое Рождество. Заказ компании «Ливин рум». Произвела незабываемое впечатление на своего единственного зрителя.

Наш вальс на минуту прервался, и я подняла ногу в классическом аттитюде. Рой подхватил меня под колено и снова перегнул.

— Это скорее танго, чем леденец, — заметила я, когда он меня поднял. Мышцы пульсировали в том месте, где его рука касалась бедра. Я сняла капюшон его серебристой туники с пропотевшей, спутанной массы волос, и он притянул серебряными пальцами мое лицо к своему.

Я усадила его на скамью и попыталась снять перчатки. Тяжесть его ладоней на моей груди напоминала о панцире, о размере чашечек лифчика между мной и этими металлическими пластинами. Перчатки соскользнули, и я принялась за сложную работу: пыталась снять с Роя тунику, не задев случайно его уши или нос. Он, в свою очередь, проник мне под рубашку. Наши костюмы были настолько неуклюжи, что я чувствовала себя девочкой, неуверенной в себе и своем парне, который не знает, как управиться со всеми пуговицами и молниями.

Он хорошо умел целоваться — актеры, вероятно, практикуются, — и я уже начала забывать, где мы находимся: почему наши переплетенные ноги почти неподъемны и почему от нас несет говяжьим жиром.

— Бр-рт, бр-рт, бр-рт, — сказал кто-то поблизости. Подняв глаза, мы увидели, что в нескольких дюймах над моей головой вспыхивает желтый индикатор на панцире Роя. Сигнал пересменки.

— Я, должно быть, забыл выключить его.

Он повозился с выключателем, укрепленным внутри литого пластика. Я приподнялась на локтях и поставила ноги на пол.

Шум прекратился. Рой сел рядом, с грохотом уронив панцирь.

— Что мы делаем? — спросила я наконец.

— Не знаю.

— Ты готов связаться с матерью-одиночкой?

Рой поглядел вниз и поднял сброшенную мной перчатку.

— Как там принц Хэл?

— Пока еще не слишком озорничает. Но… о господи! Мне нужно его забрать. Я вскочила.

— Рой… мне очень жаль. Он тоже встал.

— А мне нет, — отрезал он и поцеловал меня в щеку.

Наутро я приехала пораньше и к приходу Пенни уже оделась. Я проигнорировала ее, прислушиваясь к тишине на мужской половине. Гадала, думает Рой обо мне или готовится изображать полное отсутствие характера, свойственное роботам?

Мы двинулись к нашим местам. Вначале нагрянул клуб роботов из средней школы. Двое-трое ребятишек вытягивали шеи, изучая кухонное оборудование. Тощая девчонка задавала дурацкие вопросы о меню, словно запуганная нашим внимательным молчанием. Я сначала стояла на гриле, потом, во время ланча, начала работать у автоматов. Примитивная формула выполнения заказа была проста, но вызывала у меня незнакомое раньше удовлетворение. Я наблюдала за лицами постоянных клиентов и понимала, что видела их регулярно вот уже целый год и при этом понятия не имела, где эти люди работают и как их зовут. Для меня это были всего лишь лица и заказы, перечисления блюд и приправ.

Жаль, что мне придется остаться одной в перерыв!

Когда я проходила мимо, Мел так взглянул на меня, что сразу захотелось обыскать всю раздевалку в поисках глазков камер. Я жаждала поговорить с Роем или Пенни. Вместо этого я корчила гримасы в каждом углу, который, по моему мнению, мог скрывать очередную камеру, и мысленно торопила время.

Я вернулась в зал и принялась машинально нажимать кнопки. На сегодня я слилась с системой и действовала на автомате. Шум голосов медленно возрастал, и когда я, как лунатик, шагала от дозаторов к кассе, оказалось, что снова настал час пик, на этот раз обеденный: три семейства с детками, проливающими напитки на пол и бегавшими между креслами, и несколько скучающих бизнесменов с журналами. Мой транс был прерван стуком открывающейся двери: это вернулись Рыжий и Тихоня.

Улыбаясь, Рыжий полез за пояс и вытащил большой автоматический пистолет. Тихоня прижался к двери и помахал обрезом. Родители с визгом похватали своих детей. Ребятишки постарше роняли картофельную соломку и молочные коктейли. В воздухе разлился отчетливый запах мочи.

Рыжий вразвалочку подошел ко мне.

— Робобэби! Давно не виделись! А теперь гони выручку — или мы начнем сверлить дыры.

Когда вы сомневаетесь, — гласит руководство по обучению, — пытайтесь, как можно правдоподобнее, подражать настоящим роботам.

Подчиняются ли роботы грабителям? Дорожат ли своей металлической шкурой? Помню, в детстве я что-то слышала о законах робо-техники. Почему нас не обучили этим законам?

— Эй, робосука, у нас нет времени!

Я ждала, что Мел что-то скажет мне на ухо. Подаст сигнал. Сигнал зазвучал: звонок тревоги, хотя я не поняла, от кого он исходит. Остальные с лязгом сгрудились вокруг меня, и я открыла рот, чтобы сказать, что полиция уже едет.

— Слушайте, вы, орда жестянок! НЕ СТРАШНО!

Рыжий закатил глаза и схватил ближайшего к нему ребенка.

— Если вы не возражаете против вентиляционных отверстий в ваших консервных банках, наверное, вы запрограммированы на повиновение при виде вот этого?!

Маленький мальчик съежился, стараясь отстраниться от блестящего пистолета, и уронил игрушечного робота.

Я молча открыла кассу и стала собирать двадцатки, десятки и пятерки.

— Вот это другое дело, — довольно кивнул Рыжий, отбросив заложника и потянувшись к наличным. Встряхнул пачку денег, словно тасуя колоду карт, и сунул в карман куртки. Тихоня распахнул дверь, обводя собравшихся стволом обреза. Рыжий подбежал к нему, но на пороге обернулся.

— Дурацкие гребаные роботы! — ухмыльнулся он и выстрелил мне в грудь.

Не знаю, понял ли он, что наделала его пуля, прорвавшая тонкий металл, раскрошившая литой пластик и вонзившаяся в грудь. Осколки костюма робота впились в плечо. Я упала спиной на столики, успев заметить, как все посетители ошеломленно уставились на мою обнаженную плоть и кровавые хризантемы, расцветшие на панцире.

Потом я рухнула на пол, открывая и закрывая рот, как рыба на песке.

«Черт, — хотела сказать я. — Вот дерьмо!»

Но сквозь маску не прорвалось ни звука.

Перевела с английского