Геннадий Прашкевич - Дыша духами и туманами

Левшин заказал еще по рюмочке. Поджимая ноги в тапочках, я раздумывал, можно ли напроситься к нему на ночевку? Получалось, что нельзя. Он чужих людей в доме не терпел, найдет предлог отвертеться. Просто пить всю ночь? А как буду выглядеть утром? А если в милицию попадешь? Несколько часов назад я был обыкновенным свободным человеком в свободном мире, а сейчас ничего у меня не было, кроме мобильника и тапочек. Ах да! Еще прядка, завернутая в бумажку. Ее я и выложил перед Левшиным.

– Что тебя интересует? – сразу оживился он. – Пол? Возраст? Причина смерти?

– А он что, умер?

– Кто?

– Ну не знаю. Этот.

И тут произошло чудо.

Позвонила Маришка Галкина.

У нее кудрявый голосок, играет в ТЮЗе наивных школьниц, мечтает о постоянном богатом друге. Вся такая внезапная. Даже не знаю, почему вспомнила про меня. Может, услышала, что Архиповна уехала в Китай. Сразу спросила: «Кручинин, вы мне, наверное, изменяете?» – «Да ну, – так же сразу ответил я. – Просто у меня активная жизненная позиция». – «Смешной пупсик. – обрадовалась Маришка. Она там занималась размножением каких-то документов. Не знаю, каких, но это навело ее на определенные мысли. – Хотите к вам загляну?» – «Да ну, таскаться по городу. Я сам могу заглянуть к тебе».

На этом и порешили.

Отдал Левшину полученную от мадам Генолье прядку, и заглянул.

У Маришки, как на заказ, работал ящик. Брат Харитон разглаживал указательным пальцем усики, похожие на смирившуюся бабочку. Маришка, оказывается, увлекалась всем новым. – «Мы, Кручинин, сильно опустились в последние четырнадцать тысяч лет. А даже скоты стремятся к осознанности». – «Как практически единственный пользователь Мирового информационного банка, – энергично поддерживал ее брат Харитон, – вижу тайное. Вижу, как определенные силы подавляют вас, – он смотрел при этом на меня и на Маришку. – Сам по себе мозг обыкновенного человека генерирует только обыкновенные мысли: попить водочки, почесать ногу, вот определенные силы этим и пользуются». – И вдруг выкрикнул: «Знаете, кто первым пришел на занятия в Психоэзотерический центр?»

Конечно, мы не знали.

А первой пришла местная ведьма.

«Явилась силу проверить, сучка, – потряс кулаками брат Харитон. – Ни помела при ней, ни ступы, и выглядела для своих двухсот лет неплохо, но я ее расколол…»

– Ну заведет сейчас про свою Пукающую корову. – Маришка ревниво выключила телевизор. Она металась между Святым и мною. – Не хочу про Лесных дев. Хочу про активную жизненную позицию.

Я как раз натягивал на плечи ее халатик. И он лопнул между лопаток.

От удовольствия Маришка взвизгнула и вспрыгнула на меня, как на елку. Она всегда такая внезапная. Мы, конечно, упали на диван. Маришка задышала часто-часто, а я подумал: вот сейчас непременно позвонит Архиповна. Женщины чувствуют запах паленого. У меня было, дружил с любительницей мелких зверьков. Не ветеринар, просто много о себе думала. Как-то наступил у нее на хорька, вечно из-под кровати выскакивали мелкие твари, сладко несло мочой, сахаром, опилками. Понятно, хорек пукнул и отключился. «Ой, он умирает, он умирает!» – «Ну и что такого? – удивился я. – Эйнштейн умер. Гоголь умер. Все умрем». – «Ой, он умирает, он умирает! Ну сделай что-нибудь! Хоть искусственное дыхание!» – «Рот в рот?» – «Ну да!» – «А цапнет за язык?» – «А ты его не суй куда не надо». Чувствовала, что я к ней несколько охладел.

Глава третья

Победитель в борьбе за существование

В каюте, заказанной на мое имя, действительно нашлась сумка с необходимыми вещами, а в ней спутниковый телефон. Я обрадовался, потому что мобильник (по просьбе Роальда) оставил у Маришки. И тут же разочаровался, потому что обнаружил только вход. То есть по телефону со мной говорить могли, а сам я ни с кем не мог связаться. Роальд все же посадил меня на короткий поводок. Из салона доносилась музыка, но на корму меня не пустили. Буфетчицы, когда я отправился пить кофе, оказались парнями. Бледный утренний свет расползался над рекой, как разбавленная кислота. Но только на реке понимаешь, как обширен мир. Не в том смысле, что никогда не достигнешь края, а в том, что нет у тебя никаких сил достичь его.

«В названной выше земле в пустынных уголках хвойного леса живут дикие (лесные) люди: они совсем не говорят и на ногах совсем не имеют суставов, так что упав, не сразу могут подняться. Однако они сообразительны и умеют ловить зайцев, что помогает им жить в спокойствии, если исключить зимнюю пору, когда живому в тайге приходится плохо».

Это я вычитал в книжке, оказавшейся в сумке вместе с вещами.

Скорее всего, подсунула ее мадам Генолье. Это ведь она спрашивала, интересуюсь ли я историей.

«Чекра пришел к Едигею, затем двинулся вместе с ним в упомянутую выше страну Сибирь, куда они шли два месяца, прежде чем до нее достигли. В Сибири на большой реке стоят черные леса, простирающиеся на север на тридцать два дня неустанной ходьбы. В вышеупомянутых лесах живут совсем дикие люди, не имеющие никаких специально поставленных жилищ. Тело у них, не исключая рук и лица, всегда покрыто волосами. Подобно другим животным, они скитаются по лесам, питаясь всем, чем придется».

А еще один свидетель, уже из наших дней, утверждал следующее.

«На снежном спуске берега сверху покатились камни, я обернулся и увидел двух настоящих волосатых обезьян, самца и самку. Из ружья, которое было при мне, я выстрелил два раза. Самка с громким криком скрылась, а самец остался лежать. Он был весь покрыт серо-желтой шерстью. Стащив тело на дорогу, я погрузил его в сани и погнал в совхоз. По дороге встретил секретаря сельсовета и показал ему добычу, поделившись возникшими в пути сомнениями: а что, если я убил не обезьяну, а просто такого совсем небритого человека? Секретарь сказал мне так: если ты убил человека, то попадешь под суд, а если обезьяну, то тебе придется искать и самку. Согласившись с секретарем, я в тайном месте закидал тело камнями».

Прочитав такое, вполне можно уверовать в Лесную деву.

Черная тайга по берегам тоже настраивала на определенный лад.

«Там все дикое: дикий медведь, дикий волк, дикая лиса, а с ними дикие (лесные) люди».

Туманная кислятина кочкарников.

Рысь прижмет уши с кисточками, белка обронит невесомое облачко хвои.

Оказывается, немалое число свидетелей всегда готово подтвердить самые неожиданные сообщения. Из той же книги я узнал, что на севере, как раз в тех местах, куда шел теплоход, лесные люди не раз выходили к заброшенным в тайге поселкам. Говорить они не умели, да никто с ними и не разговаривал.

Где-то за Колпашево с катера, догнавшего теплоход, поднялся на борт жизнерадостный мужичок в штормовке и в густо смазанных сапогах в гармошку. В руке у него был желтый старомодный портфель на замках. Следом за ним влезла девица в голубых джинсах. Носила и с оборками, носила и с воланами, гуляла и с Егорками, играла и с Иванами. Ничего особенного, но скулы косые, разрез хищный. Сразу видно: на теплоходе не в первый раз. Я обрадовался: рассуют гостей по пустующим каютам (одна, кстати, находилась прямо напротив моей), но их увели на корму.