Гордон Диксон - Опасность — человек!

— Мы не жестокий народ, вы знаете. Мы не любим делать то, что делаем с вами.

Он опять выждал. Элдридж, не шевелясь, смотрел на него.

— Если вы признаете этот факт, — продолжал доктор, — то, я уверен, вам станет легче. Возможно, у вас создалось ложное впечатление о вашем положении. Мы заявили, что вы бессмертны. Конечно же, это не совсем так. Просто теперь вы способны жить очень и очень долго.

Он на минуту задумался, после чего заговорил снова:

— Но ваша жизнь не будет продолжаться вечно. Этого не может быть по законам природы. Даже у целой расы время существования ограничено. Нет, это только вопрос времени, в конце концов все должно когда-либо кончиться... это неизбежно.

Элдридж молчал. Доктор вздохнул.

— Может быть у вас есть какие-нибудь просьбы? — спросил он. — Мы можем чем-нибудь помочь вам?

Элдридж наконец открыл рот.

— Дайте мне лодку, — поросил он. — И удочку. Хочу также бутылку яблочного.

Доктор печально покачал головой. Он повернулся и сделал знак охране. Дверь клетки открылась, и он вышел.

— Дайте мне пирог с тыквой! — кричал Элдридж ему вслед, садясь на койку и зажав в руках прутья. — Я хочу зеленой травы!

Доктор перешел мост. Мост поднялся, и экран монитора засветился. Заросшее шерстью лицо увидело, что все в порядке. Медленно открылась внешняя дверь.

— Дайте мне сосновые деревья! — продолжал кричать Элдридж вслед. — Дайте мне распаханные поля! Дайте мне горы и равнины! Дайте мне все это!

Дверь за доктором захлопнулась, и Элдридж разразился смехом, вцепившись в прутья и повиснув на них.

— Я бы хотел отказаться от этой работы, — обратился доктор к командору, появившись с докладом в офисе.

— Извините, — сказал командор. — Но мы не можем освободить вас от ваших обязанностей. Никто больше не обладает опытом обращения с заключенным, который находится под вашей опекой. Извините.

Доктор поклонился и вышел. Медведеподобной расе были известны некоторые безвредные гасящие эмоции снадобья. Доктор принял их. Между тем, Элдридж лежал на койке, улыбаясь. Он занимал удобную позицию, позволявшую ему видеть из окна за колыхавшимся вокруг здания барьером посадочную площадку. Через некоторое время приземлился один из больших кораблей, и, когда Элдридж увидел, как три члена экипажа покинули его и, похожие на муравьев, направились к группе зданий в дальнем конце, он снова улыбнулся.

Он закрыл глаза. Казалось, пару часов он дремал, а, когда звук открывавшейся двери указал на то, что настало время обеда, он сел на койку в ожидании еды.

Мост не опускался — им пользовались только тогда, когда ожидался приход кого-либо из окружающего мира. Поднос с пищей потянулся через наполненный кислотой ров, достиг клетки и под наблюдением заросшего лица на светящемся мониторе двухдюймовый люк открылся, чтобы дать возможность просунуть его в клетку.

Улыбаясь, Элдридж взял поднос. Рука выдвинулась из клетки, и тут же люк захлопнулся. За пределами клетки охрана, разносчик еды и оператор у монитора расслабились. Разносчик пищи повернулся к двери, оператор опустил глаза на свою невидимую панель, и внешняя дверь открылась. В одно мгновение Элдридж вскочил на ноги, и его руки вцепились в прутья люка. Послышался хруст металла — невероятно, но он вырвал прутья и бросил их на пол! Затем нырнул сквозь отверстие люка, перекувырнувшись, подобно гимнасту, и вскочил на ноги на внутреннем краю рва. Запах кислоты ударил ему в ноздри. Он прыгнул вперед с вытянутыми руками — и его цепкие пальцы ухватились за край металлической руки, которая была в этот момент на середине своего пути в исходное положение. Металл заскрипел и согнулся, Элдридж едва не коснулся кислоты, но изогнувшись, удержался над поверхностью, из-под рукавов рубашки показались сильные мышцы. Он пролетел через ров ногами вперед и попал одному из охранников в лицо — они оба упали на землю. Несколько секунд они боролись, затем охранник затих, и Элдридж привстал на одно колено, держа в руках его оружие. Слепящий язык пламени уложил на месте второго стража. Элдридж вскочил на ноги, повернувшись ко все еще открытой двери. Она уже закрывалась, но испуганный разносчик пищи, безоружный, бросился бежать. Молния из оружия Элдриджа ударила его в спину. Он упал головой вперед через порог, и дверь, наткнувшись на его тело, не захлопнулась. Перепрыгнув через тело, Элдридж протиснулся в узкую щель. И очутился под открытым небом. Сигналы тревоги разрезали воздух. Элдридж побежал...

Доктор находился уже под влиянием наркотиков — но не настолько сильно, чтобы не отреагировать, когда новости достигли его ушей. Ведомый страшным предчувствием, он первым вошел в тюрьму, чтобы изучить сломанную решетку и согнутую механическую руку. Следы Элдриджа привели его на взлетно-посадочную площадку, где он нашел командора и академика на выгоревшей темной полосе бетона. Они хмуро ему поклонились.

— Он захватил здесь корабль? — спросил доктор.

— Он захватил здесь корабль, — эхом откликнулся командор.

Последовало короткое молчание.

— Ну что ж, — сказал академик, — мы получили ответ.

— Получили ответ? — командор глядел на них растеряно. — У него не было никаких шансов... Люк не мог сломаться. Как ему это удалось?

Доктор покачал головой. Он чувствовал легкое головокружение и какую-то невесомость, но обычные процессы мышления не были затронуты наркотиком.

— Петли люка, — объяснил он. — Металл был разъеден кислотой.

— Кислотой? — командор изумленно уставился на него. — Откуда он мог достать кислоту?

— Он использовал процесс собственного пищеварения: отрыгивал и сплевывал прямо на петли. Он накапливал гидрохлор. Не очень кислый, но с течением времени...

— И все же... — в отчаянии произнес командор. — Я полагаю, что все это просто случайность.

— И вы в это верите? — спросил академик. — Проанализируйте хронометраж события, выбор момента, когда механическая рука находилась в нужной позиции, а дверь была открыта под нужным углом. Учтите его решительность и уверенное использование оружия... Все это могло произойти только в результате тщательной подготовки. А его выбор момента, когда полностью заправленный корабль с неостывшим двигателем оказался на взлетном поле? Нет, — он потряс своей покрытой шерстью головой, — у нас есть ответ. Мы поместили его в тюрьму, из которой невозможно убежать, — и он убежал.

— Но это невозможно, — вскричал командор.

Доктор засмеялся тихим, притупленным наркотиком смехом. Он уже собирался что-то сказать, но академик опередил его.

— Важно не то, что он сделал это, важно то, что он сумел это совершить. Ни один из представителей других известных нам культур не мог бы даже представить себе такой возможности. Разве вы не понимаете: он просто игнорировал тот факт, что бежать невозможно? Именно эта способность и делает его расу столь опасной. Уверенность в том, что нет ничего невозможного, снимает все барьеры перед их ищущим разумом. И это ставит их выше нас — на тот уровень, который мы никогда не сможем достичь.