Джон Браннер - Поймай падающую звезду

Креоан огляделся по сторонам и увидел странный дом — фантастически разросшийся, с несколькими стволами и ответвлениями. Такой дом не мог быть обычным жилищем, принадлежащим пусть даже большой, состоящей из нескольких поколений семье. Скорее всего это было какое-то учреждение, а, судя по яркости и причудливости переплетенных растений, образовывавших дверь и навес над ней, дом вполне мог оказаться таверной или чем-нибудь другим в этом же роде.

Креоан подошел поближе и увидел, что не ошибся: это, действительно, была таверна, причем довольно большая, если сравнивать с теми, в которых он бывал иногда с Моличантом.

Это была удача, что у него на пути оказалась таверна, — ему самому ни за что бы не пришло сейчас в голову, что можно пойти в какое-нибудь подобное заведение, посидеть за столиком и убить несколько часов теперь уже ненужного времени; а может быть, даже — чем чет не шутит! — именно там он и найдет того, кто ему так необходим? Он понимал, надеяться на это смешно и глупо, но так ему было легче…

Он вошел в распахнувшуюся перед ним дверь, прошел через мерцающий коридор и оказался в круглом зале с множеством дверей, ведущих, судя по всему, в отдельные кабинеты.

Из некоторых комнат, располагавшихся по кругу, доносились голоса и смех, однако никого не было видно. В центральном зале, когда Креоан туда вошел, сидела в полном одиночестве женщина, крупная, в темном одеянии, уставившаяся в потолок невидящими глазами. Поначалу он не обратил на нее никакого внимания, решая, какой из напитков ему выбрать, но, пока он думал, женщина подошла к стойке, наклонилась и прильнула губами к отверстию на механическом официанте, как младенец к материнской груди.

По спине Креоана пробежал холодок. Он повернулся и удивленно взглянул на нее. Черный хитон — ее единственное одеяние — поза, которую она приняла, когда начала сосать, объяснили ему всё в мгновение ока. Она была Историком, увлекавшимся периодом Великих Геринтов, и то, что она глотала, могло быть только…

В ужасе он смотрел, как ее тяжелое тело поднимается и опускается в такт глоткам, заставляя хитон то натягиваться, то свободно спадать. Это было в обычаях Геринтов — они презирали украшения. И когда кто-нибудь из их последователей-подражателей достигал этой стадии, лучше было находиться где-нибудь подальше.

Креоан двинулся к выходу, ступая мягко, как кошка, но женщина вдруг перестала сосать, перевела на него взгляд и неожиданно вытянула свою толстую руку, преградив ему путь. Беспомощный, не на шутку напуганный, он остановился и замер.

— Ты скорбишь? — спросила она низким голосом, внимательно изучая его внешность. — Негоже скорбеть в таверне. Это не принято.

Ее, замедленная речь подтвердила худшие опасения Креоана. Она пришла сюда, желая попробовать в конце концов «девичью кровь Геринтов». Официант — а это входило в его обязанности — предоставил ей то, что она просила, и теперь со-жизнь, должно быть, нашептывала ей эти шипящие слова. Трижды в году Геринты поглощали этот напиток в хранилищах Правильного Мышления, поскольку в их времена со-жизнь могла быть сохранена только в человеческом окружении. Для современного же человека и одного раза было слишком много.

— Дай мне яду, — приказал Креоан официанту. — В кувшине. Он ненавидел себя за то, что собирался сделать, но разве он был в этом виноват? Так же, как однажды он чуть не возненавидел Моличанта, когда тот принес ему ужасную новость, но виноват-то был вовсе не Моличант. В данном же случае, если кого-то и надо было обвинять, то только самих Геринтов, но они находились уже вне пределов досягаемости.

Ледяная жидкость, сияющая черными бликами, полилась из крана. Прежде чем сосуд наполнился на четверть, женщина заговорила вновь.

— О ком ты скорбишь? Или твоя скорбь — обман?

— Я скорблю о Земле, — сказал Креоан, краем глаза следя за уровнем жидкости в кувшине. И тут же понял, что совершил ошибку. Со-жизнь, вошедшая в мозг женщины, была беспощадна — поэтому Геринты и исчезли.

— Земля не живая и не может умереть, — заявила женщина. — Земля все еще существует, поэтому нельзя скорбеть о ней. Ты, очевидно, не способен логически рассуждать либо просто лжец. В любом случае мой долг — избавить от тебя общество!

Именно так рассуждали Геринты, и это тоже было причиной, почему они исчезли.

Что-то бормоча себе под нос, женщина поднялась и схватила пустой кувшин со стойки, собираясь ударить им Креоана по голове. Но не успела — Креоан резким движением плеснул яд из своего кувшина ей в лицо. Одна капля попала на его собственную руку, и большой палец сразу же заныл и онемел. Женщина же с возгласом удивления опустилась на пол и замерла.

С ней было покончено, но со-жизнь, разделявшая с ней ее мозг, была еще жива и, собираясь ускользнуть, выползала из ушей своей жертвы. Креоан поспешно вытер руку и вылил остаток яда на обнаженную протоплазму этого существа.

Ошеломленный, подавленный, он поставил кувшин на стойку. Официант неожиданно произнес:

— Вы заказывали яд.

Креоан кивнул, забыв, что официант не может увидеть его кивок, а тот продолжал:

— Вы не мертвы. Когда человек заказывает яд, он должен умереть. Яд был недостаточно сильный?

— Яд был очень сильный, — с трудом произнес Креоан, ощущая во рту неприятный привкус. — Разве не достаточно того, что один человек мертв? Яд не пропал даром.

Он опустил голову и, ничего не видя перед собой, побрел к выходу.

Через некоторое время, очнувшись, он обнаружил, что идет вовсе не по берегу океана, а через спиральные комнаты все той же таверны. Первая комната была занята, в ней расположились Любовники, которые пытались выяснить, сколькими способами могут быть соединены их тела. Они были слишком заняты и даже не заметили вторжения постороннего человека. Креоан прошел мимо них и вошел в следующую, тоже занятую комнату, где сидели три женщины и мужчина, наблюдая, как существо, подобранное на берегу, умирает в грациозных конвульсиях. Когда Креоан вошел, женщины и мужчина, убедившись, что существо мертво, подняли высокие бокалы с голубоватой жидкостью, собираясь чокнуться.

— О ком ты скорбишь? — весело спросила Креоана одна из женщин. — Об этом существе?

Она подцепила трупик острым ногтем и подняла, чтобы показать гостю.

— Я скорблю о том, что этот мир скоро погибнет, — механически ответил Креоан.

— Это спасет нас от необходимости изобретать всё новые и новые способы, как убить время, — сказала та же женщина.

Ее бледный товарищ, очевидно, более практичный, пробормотал:

— Этот человек сошел с ума.

— Как это произойдет? — поинтересовалась вторая женщина, часть лица которой была закрыта маской.