Михаил Башкиров - Реликт

В окнах приближающегося дома скромно белели занавески, но Андрею хотелось увидеть за ними густой электрический свет, а света не было. Он в недоумении огляделся - нигде по улице не торчали столбы с белыми чашечками изоляторов, и провода не тянулись от дома к дому.

Тоска. Видно, и почитать не придется...

За изгородью мелькнуло что-то темное, большое, лохматое, но через секунду Андрей понял, что это человек: он выпрямился и теперь стоял с охапкой дров у груди и смотрел на улицу.

- Федор, отворяй! - крикнул Семен Карпович и отчего-то засмеялся.

Заслышав знакомый голос, Федор отшвырнул дрова и скрылся за воротами. Треснул засов. Створки ворот дрогнули.

Из глубины двора долетел неуверенный лай, и тут же другие собаки подхватили его, и начался гвалт.

Когда лошадь медленно входила в ограду, перед ней заметались раскормленные псы, но она не обращала на них никакого внимания и только упершись мордой в стену амбара, встала.

Федор прикрикнул на собак, и они, огрызаясь, унеслись обратно в темноту, за постройки.

- Заходь в избу, - сказал Федор. - Без вас управлюсь, - и погладил уставшую лошадь по мокрой морде.

Семен Карпович неожиданно присел и стал собирать рассыпанные дрова. Андрей поторопился сделать то же самое, но получил только два полешка.

В сенях Андрей притормозил и стал ждать, когда Семен Карпович откроет дверь. Было слышно, кк его рука шарит в поисках ручки. Наконец дверь подалась, и Андрей увидел слабый отблеск света на стене, различил что-то громоздкое, подвешенное к потолку. Фигура Семена Карповича мелькнула в проеме, послышался звук сыплющихся на пол дров. Тогда он вспомнил, что тоже держит два полена, и, пригибаясь, чтобы не стукнуться о притолоку, переступил порог.

Первое, что Андрей признал, была русская печка. Она как бы стояла на страже, занимая полкомнаты.

Он осторожно опустил свои поленья на кучу дров перед печкой и вышел на середину комнаты. У окна на столе горела закопченная керосиновая лампа. Большое зеркало на противоположной стене отражало эту лампу, бледную поверхность стола, мутные стекла шкафчика, и оттого казалось, что комната очень большая. Андрею стало тоскливо и одиноко, тем более что Семен Карпович исчез.

Что-то шевельнулось в стене, и Андрей увидел, как в комнате повился Семен Карпович, уже раздетый, в одной рубашке и брюках, в белых носках. Андрей понял, что из-за штор не заметил входа во вторую комнату. В той комнате было по-прежнему темно, и только раздавались каке-то странные звуки.

- Проходи, раздевайся, - сказал Семен Карпович и уселся на табуретку перед столом.

Андрей повесил куртку на гвоздь, постоял, как бы раздумывая, а затем, стянув сапоги, осторожно двинулся через комнату к Семену Карповичу.

В соседней комнате кто-то кашлянул. Андрей посмотрел на мрачные шторы. Из-за них показалась хозяйка с чем-то большим и белым в руках.

Фарфоровое блюдо поблескивало пустой поверхностью. Она держала его у груди, как щит.

Хозяйка приблизилась, и Андрей разглядел, что она ростиком с брата и что у нее такое же сухое лицо, и вообще она здорово походила на Семена Карповича - или это лишь казалось из-за непривычного света ленивой лампы?

- Сема, - сказала она тихо, - слазь в подпол.

Семен Карпович поднялся, откинул рукодельную дорожку из пестрых лоскутков и вырвал массивную крышку за железное кольцо.

- Посвети, - сказал он Андрею.

Тот аккуратно снял со стола тяжелую лампу и наклонился над квадратной черной дырой.

- Да не суетись ты, - сказал Семен Карпович и, взяв лампу, поставил ее на пол. - Когда скажу - посветишь.

Мелькнули белые носки, а затем на мгновение Андрей увидел рядом с лампой крепкие пальцы Семена Карповича, которые упирались в половицу. Последним в черной проруби исчезло напряженное лицо, и Андрей услышал приглушенный голос.

Через полчаса они вчетвером ужинали.

Федор то и дело плескал самогон в граненые стаканы и приговаривал:

- Ты, дьячок, не стесняйся, лопай.

Андрей в ответ молча улыбался, важно поглаживал редкую бороденку и не переставая жевал. А начал он закуску с груздей, залитых свежей сметаной. Затем ему на глаза попался копченый глухарь. Следом за ним пошла моченая брусника, которую он заел окороком и добил ее хрустким огурцом.

- Эх, Семен, Семен, - сказал хозяин. - Тесно живете, в суете. То ли дело я. Сам себе и бог, и царь, и председатель. Глянь - закрома ломятся. Вот вы горбатитесь, горбатитесь ради лишнего центнера сена для своей коровки, а я поставлю вашему же колхозному механизатору поллитровку - и наутро у меня во дворе уже и сено, и солома, и дровишки. И никто не пикнет, потому что от глаз людских далече.

- А если прижмет, - сказал Семен Карпвич и внимательно посмотрел на Федора. - Если, не дай бог, хвороба прицепится?

- Да я веничком березовым из себя любую дрянь выбью, понял? А коли загнусь, то туда, значит, и дорога. И так нагулялся, хотя и еще погулять хочется.

Федор звякнул горлышком о край стакана и вперился в Андрея, который, набив желудок, передыхал.

- Вот тебе, инженер, нравится наше житье-бытье?

- Ничего, сытно, только скучно... без телевизора.

Федор плеснул в себя полстакана самогона, пихнул в рот кусок сала и, прожевав его, захохотал.

Андрей вздрогнул от этого запоздалого смеха. Семен Карпович поморщился. Хозяйка куда-то исчезла.

- Скучно! Да я целый вечер перед тобой ваньку ломаю, а тебе, паршивцу, скучно. Или для полного счастья бабы не хватает?

- Федор, - сказал Семен Карпович и саданул стаканом по тарелке с грибами. - Федор!

Тот усиленно засопел, поднялся во весь свой огромный рост и, покачиваясь, удалился в смежную комнату.

- С ним что, всегда такое? - шепотом спросил Андрей, наклонившись к Семену Карповичу.

- Не обращай внимания.

Андрей в очередной раз оглядел стол. Что бы еще отведать, пока спокойная обстановка, - а то вернется этот оратор и опять начнет выяснять, кому лучше живется. Может, зацепить напоследок пару груздочков?

Семен Карпович вытащил из-за печки раскладушку. Андрей, забыв о груздях, бросился ему помогать. Бесшумно появилась хозяйка с ворохом одеял и простыней. Андрей слышал, как шепнул ей Семен Карпович, что пойдет ночевать в зимовье.

Андрей разделся и с удовольствием шмыгнул под одеяло. Спальник ему уже порядочно надоел. Он отвернулся к стенке и под стук тарелок, которые убирала угрюмая жена Федора, уснул.

Андрей открыл глаза и долго смотрел в потолок, и что-то в его ровной беленой поверхности не давало сосредоточиться, мешало вспомнить вчерашний день и вечер. И вдруг он понял, что ему не хватает лампочки, которая бы висела на шнуре, и потолок без этой простой электрической лампочки выглядел безобразно, как лицо без носа.