Вонда Макинтайр - Полевые теоремы

Роберт снова помолчал; на его лице ясно читались сомнения и тревога.

— Говорите правду, любезнейший, — потребовал мой друг.

— Не потом, а до того, как лодка исчезла. По-моему, я видел… вспышку света. Еще одну.

— На лодке?

— В небе. Будто сигнал! Белый свет — не красный, а белый… с Марса! — Он перевел дух. — Потом лодка ответила на сигнал и исчезла.

Мне удалось подавить возглас изумления. Холмс задумчиво приподнял бровь. Сэр Артур погладил усы.

— Спасибо, Роберт, вы нам очень помогли, — сказал он таким тоном, будто Роберт не поведал нам ничего экстраординарного. — Вы так наблюдательны.

— Сэр Артур, — спросил Роберт, — вы позволите мне собрать с этого поля то, что осталось? Зерно уже не запасешь, так хотя бы колосья скосить на солому…

— Ни в коем случае! — в ужасе прогремел Дойл.

Испуганный и удивленный Роберт отпрянул.

— Нет-нет, — добавил сэр Артур.

Он совладал с собой, хотя было видно, что ему это далось с трудом.

— Но, сэр!..

Я был неприятно удивлен: разве допустимо возражать своему арендодателю в подобном тоне?!

— Категорически запрещаю выходить на это поле! — отрезал сэр Артур. — Нельзя трогать чертеж, пока мы не выясним, что он означает!

— Хорошо, — с неохотой отозвался Роберт.

— Велите малютке Робби с братьями охранять чертежи от зевак. Ходить можно по краю поля, но не в центре. Ни при каких обстоятельствах!

— Сэр Артур, но ведь мы ежегодно платим вам ренту с этого поля! Благодаря ему у моей семьи есть крыша над головой! А цены на зерно падают уже два года…

Огорчение Роберта было понятно. Ему еще повезло, что арендодатель оказался добрым человеком и настоящим джентльменом.

— Не думайте о ренте, — сказал Дойл. — В этом году я освобождаю вас от обязательств.

На открытом лице Роберта боролись чувство долга и благодарность.

— Я не могу принять ваше предложение, сэр Артур, — покачал головой фермер. — Оно, конечно, щедрое. Спасибо вам. Только договор есть договор! Милостыня мне не нужна.

Сэр Артур нахмурился, однако его арендатор наотрез отказался от такого простого выхода из положения.

— Обсудим в другой раз, — сказал Дойл. — А пока гоните зевак прочь. — Его тон не допускал никаких возражений.

В знак послушания Роберт коснулся рукой своей помятой кепки. Мы вернулись в усадьбу сэра Артура, где его прелестная супруга Джин, леди Конан Дойл, сидела во главе стола, накрытого к плотному и долгожданному завтраку. После нашей утренней экскурсии я просто умирал с голоду, а Холмс едва прикоснулся к еде. Это означало, что загадка его увлекла и он не поддастся никаким соблазнам, пока не потеряет к ней интерес.

Остаток дня мы вместе с сэром Артуром объезжали другие поля, где в последние две недели таинственным образом появились теоремы. Пользуясь выражением Холмса, все эти нивы были варварски вытоптаны.

Мы беседовали с арендаторами, которые тоже видели огни в небе и очень испугались. Все давали разные описания, и никто не мог сравниться с Робертом в связности повествования и ясности изложения. С их слов было сложно понять, что именно они наблюдали.

Мне все время приходили на ум слова Роберта: что-то в его рассказе не давало покоя. Я решил, что беспокойство вызвано тайной и моим любопытством. Как бы скептически ни относился к этому Холмс, было бы чудесно, если бы нас посетили обитатели других миров — физических либо нематериальных. Естественно, я бы предпочел дружелюбных созданий, описанных сэром Артуром Конан Дойлом, а не захватчиков, как в фантастических романах мистера Уэллса.

Мой друг прилежно исследовал все попорченные поля и выслушал все описания вспышек на небе. Однако улики ему достались лишь старые и затертые, поэтому к вечеру поиски стали беспорядочными, Холмс начал нервничать и отвлекаться. Рассуждения сэра Артура о спиритизме все больше его раздражали, а сменить тему беседы не удавалось — что бы я ни говорил и ни делал, Дойл проповедовал с жаром истинного неофита.

К концу дня, когда я размечтался о чае, мы устроились отдохнуть под древним дубом вблизи очередного разрисованного поля.

— Посмотрите, — сказал сэр Артур, — пшеница полегла, но ее стебли не сломаны. Зелень на чертеже такая же свежая, как и на нетронутых участках. Странно, не правда ли?

— Да, странно, — согласился я.

— Ничего странного, — откликнулся Холмс.

Он выпрыгнул из экипажа, вырвал пучок колосьев, росших у края поля, и, вернувшись, показал нам целые стебли с крепкими корнями. Потом взял корни в одну руку и ударил пучком о другую, так что стебли согнулись под прямым углом. Удар был столь силен, что от корней во все стороны полетели комья земли.

Однако стебли не сломались.

— На этой стадии роста стебли Titicum aestivum невероятно прочны, — сказал Холмс. — Сломать их крайне трудно.

Мой друг вытащил из пучка за корень одно растение и вручил мне, а другое — сэру Артуру. Я попытался сломать свое, и действительно оказалось, что оно очень волокнистое, нелегко даже просто согнуть. Дойл тоже несколько раз согнул и разогнул свой колос.

— Полевые теоремы производили бы куда более сильное впечатление, если бы посевы в самом деле были попорчены, — сказал Холмс.

— Однако силы, с которыми мы столкнулись, мистер Холмс, весьма могущественны! — воскликнул сэр Артур. — Я не могу сломать этот стебель, а для них он — лишь сухая веточка. Не правда ли, поразительно, что они в состоянии сдерживаться и проявлять деликатность?

Холмс уставился на него, не веря своим ушам.

— Сэр Артур! Сначала вы восхищаетесь тем, что представляется вам сложным, а теперь, когда выяснилось, что все просто, говорите, как это прекрасно! Не вижу логики!

Стебли в сильных руках Холмса с треском сломались.

Возвратясь в Андершоу, мы пили чай с бергамотом из изящных фарфоровых чашек в тяжелом мрачном молчании. Мы с леди Конан Дойл тщетно пытались завести светскую беседу. Настроение Холмса отнюдь не улучшилось, когда сэр Артур сообщил, что на сегодняшний вечер назначен спиритический сеанс.

Затянувшуюся неловкую паузу нарушил громкий стук в дверь и возгласы. Дойл встал, чтобы выяснить причину шума.

— К вам арендатор, сэр Артур, — доложил дворецкий.

Из передней вслед за дворецким вошел Роберт и, к моему ужасу, переступил порог гостиной. Все же он вспомнил, где находится, и сорвал с головы помятую кепку.

— Еще одно поле попортили! — воскликнул он. — Малютка Робби шел домой за хлебом и сыром для братьев и увидел!

Холмс вскочил на ноги — угрюмое настроение мгновенно развеялось.