Татьяна Савченко - 31 декабря

— Мне жаль.

Глаза Альзара вспыхнули:

— Будешь исправлять?

— Да. — Настя опустила взгляд. — Буду.

Обстановка вновь изменилась, и Настя вернулась в прошлое, но в этот раз с ней не было Альзара и она не наблюдала со стороны, а сама участвовала в давних событиях. Она стояла около машины Алексея, он сидел рядом и ждал. Девушка разглядывала его, молча, пока ему не надоела гнетущая тишина, и он не встряхнул Настю за плечи.

— Чего ты молчишь? Скажи, почему мы должны расстаться?

— Я просто поняла, что люблю тебя не той любовью.

— Как это не той, какая еще бывает? — раздраженно спросил юноша.

— Как друга.

— Друга?

— Мне жаль, что я раньше не поняла. Не хотела делать тебе больно. Давай будем друзьями.

— Я никогда не смогу быть тебе другом. — Он вздохнул. — Это из-за Ваньки? Мне говорили, что видели вас в парке два дня назад.

— Нет, Ваня тоже мне друг. А расстаемся мы из-за меня. Никто не виноват, что я тебя не люблю, просто сердцу не прикажешь.

Только успела она это сказать, как все исчезло и, она вновь оказалась в синем кресле. Демон довольно улыбнулся, глядя на девушку:

— Как приятно делать добрые дела, правда?

— Еще нужно, что-то?

— Я хочу есть, сначала нужно перекусить, а потом вершить судьбы.

Альзар встал, поправил воротник рубашки и, скинув пиджак, направился в кухню. Увидев, что девушка не собирается следовать за ним, он удивленно поднял брови:

— Можно подумать, ты не голодна.

Настя молча встала и пошла за ним.

Конечно же, он ничего не готовил, просто поставил тарелки на стол, а в них уже была еда. Настя наблюдала за Альзаром с восхищением и поражалась собственным мыслям. Даже в такой ситуации она не потеряла интереса к мужчинам и с удовольствием рассматривала демона, отмечая его тонкую талию, рельефные мышцы под рубашкой и выразительные необычные глаза.

Поставив на стол кофе, он сел и принялся за еду. Настя не могла есть, хотя она чувствовала голод, после пережитого ей кусок в горло не лез. Альзар же спокойно прикончил свою порцию и, откинувшись на спинку стула, улыбнулся:

— Я знаю, о чем ты думаешь. Ты думаешь, что меня вполне можно соблазнить, хотя я не человек.

— Ты, что читаешь мои мысли? — удивилась девушка, выдав себя этим вопросом.

— Вообще-то да, но в данном случае это ни к чему. — Он отхлебнул кофе. — Я понимаю, что они в тебе нашли, но не понимаю, почему любили.

— Можно подумать, меня не за что любить!

— По-моему, не за что.

Настя взяла кружку кофе и отвернулась. Правда долго молчать она не смогла, у нее еще было много вопросов.

— Альзар, почему я? Почему ты меня исправляешь? Куда ты смотрел, когда Чикатило бесчинствовал? Уж он-то точно больше жизней загубил, чем я!?

Демон быстро отвел взгляд, но девушка успела уловить в его глазах, что-то странное, слишком человеческое. Когда он повернулся, его глаза были такими же непроницаемыми как обсидиановое стекло:

— Считай, что это подарок на твой день рождения.

— Я итак не люблю этот день, а теперь просто ненавижу! Иди ты к черту со своим подарком!!!

Волна злости и негодования накрыла девушку, заставляя повышать голос. Она резко встала из-за стола, хлопнув по нему ладонями, на что демон среагировал сразу. Положив обе руки на плечи Насти, он силой усадил ее обратно и, наклонившись над ней, сказал:

— Ненавижу женскую привычку устраивать истерики.

— Не сравнивай меня со всеми!

— Почему нет? Все вы одинаковые. Всех женщин можно разделить на два типа: шлюхи и монахини, в тайне мечтающие быть на месте шлюх.

Настя хотела возмутится, но почувствовала, что у нее нет такого права, поэтому промолчала. Не глядя на Альзара, она подошла к окну и, поставив кружку на подоконник, спросила:

— Я, следовательно, шлюха?

— Да. — Бархатный голос прозвучал совершенно равнодушно.

— Весело, ничего не скажешь… ты, наверное, никогда не любил?

Альзар нахмурился и нехотя ответил:

— Ты тоже, и знаешь об этом не больше меня.

Так же, не оборачиваясь, девушка сказала:

— Интересно, у демонов это вообще возможно? Это же, наверное, твой ненастоящий облик, у тебя рога есть? Может даже лапы когтистые, чешуя и хвост тоже имеется?

Альзар громко рассмеялся. Он просто заливался, держась за живот и чуть ли не падая со стула. А Настя стояла у окна и злилась, потому что он над ней смеялся. Разозлившись окончательно, она быстро подошла и отвесила ему звонкую пощечину. Смех сразу же прекратился. Демон пристально посмотрел на девушку, его глаза потемнели, будто их застелил темный туман, и стали непроницаемыми. Настя почувствовала, как от страха слабеют ноги и по позвоночнику тонкими струйками стекает холодный пот. Она хотела отойти, но Альзар резко схватил ее за руку и, притянув ближе, прошипел:

— Я могу поступить с тобой так, что проделки сорокалетнего извращенца покажутся тебе самым приятным воспоминанием.

Девушка старалась вырвать руку из его жесткой хватки, но он не отпускал и все сильнее сдавливал запястье. Насте показалось, что затрещали кости под его стальными пальцами, но она терпела изо всех сил, сдерживаясь, чтобы не закричать. Сжав зубы, она крепко зажмурила глаза, из них тут же потекли слезы, но девушка продолжала молчать.

Поняв, что Настя не закричит и не станет просить о пощаде, он удовлетворенно отпустил ее руку. Не глядя на Альзара, она быстро вышла из комнаты. Погрузившись в теплоту синего кресла, девушка осмотрела свою кисть: синие кровоподтеки обручем охватывали запястье, переходя местами в темно-красные пятна. Боль была настолько сильной, что к руке невозможно было прикоснуться, от пульсирующих вспышек в глазах потемнело и, не выдержав, Настя разревелась.

Через минуту в дверях появился Альзар, он небрежно кинул девушке пакет со льдом. Она поймала его на лету здоровой рукой и приложила к опухшей кисти. Демон сел в кресло напротив и стал, молча, наблюдать за девушкой.

Настя, продолжая всхлипывать, сказала:

— Ты не хочешь извиниться?

— Нет. Ты это заслужила.

— Я тебя ненавижу! Ты сволочь, а не демон! Сволочь, скотина, подонок, тварь…

— Еще варианты будут?

Настя обреченно откинулась на спинку кресла и, закрыв лицо руками, снова разревелась. Тяжело было понять от чего больше больно: от синяков на руке или от обиды. С ней никто никогда так не поступал, никто не был таким грубым и равнодушным. Она все продолжала плакать, размазывая тушь и помаду. В итоге Альзару это надоело, и, он вышел из комнаты. Настя успокоилась не сразу, слишком уж сильно ее тело сотрясали истеричные рыдания, но постепенно слезы стали высыхать. Перестав плакать, она пошла на поиски ванной, чтобы привести себя в порядок. Своим отражением в зеркале она оказалась совсем не довольна: глаза красные, заплаканные, темные круги и потеки по всему лицу, помада не на губах, а вокруг них. Она выглядела, как девушка легкого поведения с похмелья.