Юрий Антропов - Самосожжение

Слезы, плач — вот что могло ее вывести из шока.

Но слез не было.

Это была, сказал бы Гей, лучшая сцена женского отчаяния, никакая Анна Маньяни не смогла бы сыграть ее на таком уровне.

Но Гей сгорел.

Вместо него на экране была шевелящаяся пена.

Ну что же, диалог президентов был теперь записан, Гей еще успеет его прослушать. А жена? Что думает она об акте самосожжения Гея? Судя по всему, Алина пока что не в состоянии ответить на этот вопрос.

А Бээн? — вдруг спросил себя Гей. Что думает Бээн, большой начальник из Сибири, большой друг не только Георгия, но и других социологов из Москвы, — что думает об акте самосожжения Борис Николаевич?

Тут гадать и мудрить, пожалуй, не стоило. Ответы Бээна, чего бы вопросы ни касались, были универсальными и в то же время абсолютно точными.

Ответ первый: ДИАЛЕКТИКА ЖИЗНИ.

Ответ второй: БАРДАК.

Но какой из этих двух ответов Бээн дал бы теперь, Гей не знал, хотя и догадывался.

Начался ночной телефильм «Адам и Ева».

Трансляция не то из ФРГ, не то из Австрии, Гей не обратил внимания на титры, он смотрел в это время на церковь за окном отеля, как раз возник звук церковного колокола, звук был недолгий, ночь как будто глушила его, а крест на куполе в свете луны казался золотым.

Однажды он видел этот фильм. Впрочем, фильм был жизненно достоверным настолько, что у Гея сложилось впечатление, будто он смотрел его постоянно, куда бы ни забрасывала его судьба. И теперь Гей не без удовольствия прослушал вступительный монолог ведущего, он почему-то представил себе, что это известный актер кукольного театра Зиновий Гердт, такие же иронические интонации Гей слышал в «Божественной комедии», человек за кадром говорил о том, что это будет фильм о любви, о зарождении ее, величайшего из всех человеческих чувств, о расцвете и угасании, а потом снова о рождении, точнее, о возрождении любви, сказал ведущий с особым оттенком, и эта возрожденная любовь, добавил он, спасет мир, который сегодня находится в состоянии распада…

Гей увидел, что к церкви идут молодожены, невеста была в белом длинном платье и фате, а следом за ними тянулась довольно большая свадебная компания.

Вот он, сказал себе Гей, один из тех сокровенных моментов, когда величайшее из всех человеческих чувств либо только еще зародилось, либо уже расцвело, а может, успело и погаснуть.

Такие дела.

Он подошел к столу.

Весь вечер его тянуло сесть за работу. Он перелистывал теперь свою записную книжку, вспоминал подробности встречи с краеведом Иваном Богушем в музее Ломницы, где удалось найти новые сведения о жизни Ленина в Татрах, и наспех набрасывал черновой вариант очерка.

Собственно, часть материала была уже опубликована в советской прессе и за рубежом под названием «Портрет на вершине». Существовала романтическая легенда, будто Ленин поднимался на одну из татранских гор, якобы на Рысы, и там, уже в наше время, выложили из камня его портрет. Гей разыскивал тех людей, которые хоть что-то знали об этом, а может, и сами побывали на Рысы или мечтали побывать. Материала, как говорят газетчики, набралось так много, что вместо очерка получалась книга, и Гей хотел, чтобы она стала антивоенной. Декрет о мире был первым декретом Ленина. Гей теперь понимал, что сцена самосожжения Гея, которую только что показали по телевидению, должна была стать своего рода ключом этой книги.

Гей пытался представить себе, как Владимир Ильич воспринял бы сцену самосожжения Гея.

Ленин был противником жестокости во всех мыслимых ее формах. Правда, иной раз его вынуждали прибегнуть к крайним мерам объективные законы революции.

Может быть, все-таки стоит прослушать до конца диалог президентов?

Гей взял со стола видеокассету с записью.

Между тем на экране телевизора под музыку показывалась тайная загадочная жизнь людей.

Впрочем, жизнь Адама и Евы уже давно перестала быть загадкой, еще раньше утратив, само собой разумеется, и всякую тайну.

Гей понимал, что в его книге рано или поздно должен был возникнуть вопрос уже как бы философского характера:

С ЧЕГО ЖЕ ВСЕ НАЧАЛОСЬ?

Его частенько подмывало задать этот вопрос Бээну, своему Большому Недругу, можно даже сказать — Большому Неприятелю, хотя сам Бээн, Борис Николаевич, называл себя чуть ли не самым большим другом Гея, земляком, соратником, ну и так далее. Конечно, когда бывал в особом настроении, состоянии ли, как лучше сказать…

Но Гей все откладывал, временил, не спрашивал Бээна о том, с чего же, по его мнению, началось это напряженное положение в мире, свистопляска эта. Вопрос, в общем-то, был риторическим. Каждому советскому человеку ясно, что все началось с того, что американцы объявили нам сначала войну холодную, идеологическую, а теперь грозятся войной звездной, физической, последней в истории человечества. И Бээн вправе был выбрать ответ самый короткий…

Впрочем, каждый мог ответить на этот вопрос по-своему.

Адам, например, был уверен, что все началось с бездуховности. Точнее, с постепенной потери духовности Евы, а может, и самого Адама, они оба, скорее всего, стали вести бездуховный образ жизни, они слишком долго боролись за право жить по-человечески, а потом сломались — и теперь уже боролись не с каким-то реальным социальным злом, которое не давало им возможности жить по-человечески, а грызлись между собой, как говорил их младший сынишка, — собачились, но считалось, что каждый из них утверждает свое собственное Я и этот процесс имеет как бы духовную основу, и Адам как ученый называл все это внутривидовой борьбой. На самом же деле все обстояло куда как просто. Ева роман завела. Именно так это называется. Как, скажем, купила щенка. Причем купить даже плохонького щенка нынче гораздо труднее, чем завести роман, пусть даже хороший.

И создатели фильма «Адам и Ева», желая как можно скорее приучить к этой прогрессивной мысли самого отсталого в духовном развитии зрителя сразу же дали роскошную сцену встречи любовников.

Бедный Шекспир! Знаток интимной жизни своих современников, он думал, наверно, что показывает ее в гениальных пьесах во всей мыслимой полноте.

Гей выключил телевизор и бегом спустился в холл.

— Мне нужно срочно позвонить в Братиславу!..

Портье отметил, конечно, возбуждение Гея, но отнес это, возможно, к эмоциональному воздействию местных достопримечательностей. Днем портье дал ключ от номера этому вежливому, прилично одетому советскому туристу, и турист был тих и спокоен, только немного как бы рассеян, однако поблагодарил портье кивком и улыбкой. А к вечеру, стало быть, местные достопримечательности сделали свое доброе дело. И теперь портье, как бы деликатно не замечая возбужденного состояния гостя, одетого в джинсы и пуловер, ответил по-русски, но предельно доброжелательно, как может ответить портье «Гранд-отеля» в Высоких Татрах: