Виктор Кувшинов - Лэя

Ангел Арсен сидел на лужайке, скрестив ноги, и спокойно ждал ее решения. Вдруг Лэю посетила догадка:

— Слушай! А я смогу еще сюда приходить, если вернусь обратно?

— А ты этого хочешь? Ведь ты станешь тем, кого сэйлы называют ведьмой.

— А это плохо?

— Нет, это не плохо и не хорошо. Просто ты станешь другой, а других, не таких, как все, сэйлы не любят. Тебя будут бояться, если узнают, кто ты такая.

— Но если я никому не скажу?

— Существуют еще такие же, как ты. И они смогут почувствовать тебя, если будут рядом.

— А я могу просто ожить и стать нормальной?

Ангел подумал, как будто прислушиваясь к себе, и сказал:

— Нет. Уже нет. И у тебя осталось всего несколько минут, чтобы вернуться. Потом дорога будет закрыта… Выбирай!

— Хорошо, я хочу вернуться. Теперь буду знать, что мне надо опасаться таких же, как я. Но я не прощаюсь, ты будешь меня ждать?

— Хоть каждую ночь. Только позови: «Арсен!» — и я сразу приду к тебе во сне. А теперь закрой глаза.

Лэя послушно прикрыла веки и почувствовала, как ее ударила боль в ноге, горле и груди. Она закашлялась, лежа на животе и перевешиваясь через отцовское колено. Ее рвало. Большие папины руки аккуратно и нежно положили ее на траву, и Лэя увидела перед собой глаза, в которых одновременно смешались все чувства на свете: страх и радость, злость и нежность, отчаяние и счастье…

— Дыши, миленькая! Дыши! Радость ты наша! Что бы мы без тебя делали?

До Лэи стало доходить, что весь мир, оказывается, крутится вокруг нее. Она вдруг поняла, что папа и мама всю жизнь отдают только ей, не говоря уже о Хлюпе, который погиб бы без своей хозяйки. Как же она хорошо сделала, что вернулась домой!

— Пап, я люблю тебя! — хрипло шепнула Лэя отцу и впервые увидела, как он плачет.

Позже, отойдя от впечатлений ужасного происшествия, девочка захотела похвастаться и, дождавшись, когда осталась наедине с мамой, стала рассказывать:

— Мам, ты представляешь, когда я утонула, то встретила ангела! Его зовут Арсен. Он хороший, добрый. Он сказал, что будет приходить ко мне во снах, когда я захочу. — Восторженно делясь чудесными приключениями, Лэя не сразу заметила, что мама смотрит на нее с болью и страхом в глазах. — Мам, я что-то не то сказала?

— Доченька… За что же нам такое горе? — воскликнула мама, обнимая ее за плечи. Затем опомнилась и произнесла, все так же крепко обнимая дочь. — Ничего, главное, что ты жива, а об этом мы никому не скажем. Пусть это станет нашей самой большой тайной. Только пообещай, что никому, кроме нас с папой, никогда и ни при каких условиях не расскажешь, что видела ангела!

— Хорошо, мамочка! Я никому не скажу.

— Доченька, ты не понимаешь! Если кто-нибудь узнает об этом — нам не жить. Инквизиция уничтожает всех ведьм и их ближайших родственников. Ты еще маленькая, но запомни одно: если хочешь, чтобы мы жили счастливо, никто не должен узнать об этой тайне.

Лэя продолжала лежать, отдыхая после купания. Сейчас было смешно думать, что этот небольшой пруд оказался когда-то коварной ловушкой. Сейчас она переплывала его за несколько минут. Девушка перевернулась на живот, чтобы окончательно просохнуть, и предалась дальнейшим воспоминаниям…

После того страшного происшествия начались ее удивительные сны. Они приходили не каждую ночь, но стоило Лэе встревожиться вечером, как ночью, во сне она попадала в какой-нибудь мир, где ее тревоги могли рассеяться или, наоборот, обрести реальность. Иногда, если сновидения становились страшными и она не могла проснуться, девочка звала Арсена, и он тут же приходил на помощь.

Однажды во сне после дневных уроков придворного этикета с мамой Лэя попала в какой-то дворец, выглядящий совсем как на картинке, которая была нарисована в книжке. Она сама была наряжена в такое же платье, как и то, что показывала ей мама днем. Во дворце было много сэйлов, одетых в шикарные костюмы. Девочка вошла в огромную комнату или, вернее, зал с высоченным потолком, большими витражными окнами и факельными светильниками по стенам. В отблесках огней все вокруг сверкало золотом и зеркальной мозаикой. Откуда-то из конца зала доносилась чудесная музыка. Это не было пиликаньем мамы или бренчанием дяди Илаира, под которые Лэя училась танцевать. Это было волшебное созвучие многих незнакомых инструментов, сливающихся в легкую, плывущую по залу мелодию.

Лэя осторожно прошла вдоль стены поближе к играющему оркестру, завороженно наблюдая, как в центре зала много пар кружилось в сложном бальном танце. Она даже узнала фигуры — они с мамой разучивали похожий танец. Но Лэя не могла даже предположить, насколько он красив во дворце, исполняемый тремя десятками танцоров одновременно. Девочка замерла, как под гипнозом, мысленно кружась под музыку вместе со всеми.

— Не желает ли маленькая фея поучаствовать в нашем танце? — раздался за ее спиной доброжелательный мужской голос.

Лэя испуганно оглянулась и увидела высокого, приветливо улыбающегося мужчину. Что-то в чертах лица этого сэйла было неуловимо знакомым. Черная пышная грива волос, волевой подбородок, нос с горбинкой и изумрудные глаза казались привычными. Одет мужчина был в шикарный камзол, увешанный какими-то наградами или знаками отличия. Лэя спохватилась, сделала реверанс, как учила мама, и поприветствовала незнакомца в соответствии с этикетом обращения к сэйлу из высшего круга:

— Добрый день, уважаемый лорд! Меня зовут Лэя, Лэя Альк.

Дяденька удивленно посмотрел на юную гостью и, наконец, сообразив что-то, ответил:

— Очень приятно познакомиться, маленькая фея! Оказывается, мы родственники. Представь, моя фамилия тоже Альк. И я, кажется, догадываюсь, чья ты дочка. Твоего папу, случайно, не Саларом зовут?

— Да, — изумленно кивнула Лэя.

— Вот и прекрасно! А меня зови дядя Глен. И обязательно передай от меня привет папе. Скажи ему, что с семьей его брата здесь все в порядке.

— А как вы догадались, что я могу передать ему привет?

Дядя Глен усмехнулся и заметил:

— А ты умница! Такая маленькая, а все замечаешь… Это было не трудно определить: тебя я вижу здесь впервые; твои папа и мама еще тут не появлялись, потому что они живы; а то, что ты не умерла, видно по твоей яркой ауре.

Лэя ничего не поняла из объяснений про какую-то ауру и продолжала удивленно смотреть на дядю. Он, заметив это, в шутку слегка нажал пальцем на кончик ее носика, улыбнулся и объяснил:

— Ты немного светишься — от тебя идет тепло. Да, и обращайся ко мне на «ты», я же все-таки тебе родной дядя.

— Подожди, так ты же, кажется, умер? У меня нет дяди…