Артур Конан Дойл - Когда Земля вскрикнула (и)

Легко представить себе, что к моменту прибытия на станцию Сторрингтон, близ северной границы Саут-Даунс, я был чрезвычайно взволнован. Несколько карет ждало у старого вокзала. Одна из них потащила нас за шесть-семь миль по проселкам и кочкам, глубоко взрытым колеями, доказывавшими, что здесь происходило оживленное движение. Сломанное колесо автомобиля лежало в стороне и показывало, что не нам одним путь казался тяжелым. Однажды сбоку показался разбитый остов крупной машины, и мне показалось, что я различаю клапаны и пистоны гидравлического насоса.

— Это все работа Челленджера, — ухмыльнулся Мелоун. — Говорят, что машина оказалась неточной на одну десятую дюйма, и он попросту вышвырнул ее вон.

— И, конечно, возникло судебное дело?

— Судебное дело. Дорогой мой, да тут следует открыть постоянное отделение суда. У нас дел в суде хватит на целый год. Да и правительству тоже. Старый черт никого не боится. Король против Джорджа Челленджера и Джордж Челленджер против короля — это наше нормальное состояние. Потом им обоим придется-таки потаскаться по судам. Ну, приехали! Дженкинс, вы можете нас пропустить.

Высокий человек с изуродованным ухом заглянул в автомобиль и подозрительно осмотрел нас. Узнал Мелоуна и приветствовал его.

— Ладно, мистер Мелоун. А я думал, что это от Американского «Ассошиэйтед Пресс».

— О, они тоже пытались попасть сюда.

— Сегодня они, а вчера парни из «Таймса». О, они тут рыщут, как охотничьи собаки. Вот посмотрите-ка. — Он указал на далекую темную точку на горизонте. — Не угодно ли? Это телескоп чикагской газеты «Дэйли Ньюс». Да, они здорово охотятся за нами. Я видел, как они галдели, как стая ворон, там у маяка.

— Бедная газетная братия, — сказал Мелоун, ведя меня через калитку чудовищно опутанной колючей проволокой изгороди. — Я сам из их сословия и знаю, каково им приходится.

В эту минуту мы услышали позади жалобное блеянье:

— Мелоун, Тэд Мелоун!

Блеял маленький толстенький человечек, только что подкативший на мотоцикле и теперь барахтавшийся в объятиях геркулеса-сторожа.

— Эй, пустите меня! — кричал он. — Уберите лапы. Мелоун, отзовите вашу гориллу.

— Отпустите его, Дженкинс. Это мой приятель, — крикнул Мелоун. — Ну, старый боб, в чем дело? Чего вам надо в этих краях? Ваше место на Флит-стрит, а не в диких оврагах Суссекса.

— Вы прекрасно знаете, чего мне нужно, — ответил посетитель. — Я получил приказ написать статью насчет Хенгист-Дауна и не могу явиться обратно без материала.

— Очень жаль, Рой, но здесь вы ничего не получите. Вам придется остаться по ту сторону проволочной изгороди. Если это вам не улыбается, придется вам пойти к профессору Челленджеру и взять у него пропуск.

— Был уже, — мрачно сказал журналист. — Сегодня утром.

— Ну, что же он сказал?

— Он пообещал выкинуть меня в окно.

Мелоун засмеялся.

— А вы что?

— Я сказал: «А почему не через дверь?» и вышел через нее, чтобы доказать, что и это не плохой путь. Спорить было некогда, и я просто ушел. А вы, Мелоун, кажется, завели дружбу с бородатым ассирийским быком в Лондоне и с этим душителем, который совсем испортил мой новый целлулоидный воротничок.

— Ничем не могу помочь вам, Рой; помог бы, если бы имел возможность. На Флит-стрит говорят, что вас ни разу не били, но вы были очень близки к потере своей репутации. Возвращайтесь в свою редакцию, и если подождете несколько дней, я, как только старик позволит, дам вам информацию.

— И никак нельзя туда проникнуть?

— Никак.

— Деньги?

— Вы сами знаете, что нет.

— Говорят, что здесь прокладывают прямой путь в Новую Зеландию?

— Для вас это будет прямой путь в больницу, Рой, если вы здесь будете мешать. Пока прощайте. Нам надо заняться своими делами.

— Это Рой Перкинс, военный корреспондент, — говорил мне Мелоун, пока мы шли через огороженный участок. — Мы ему натянули нос; а он считался неотразимым и вездесущим репортером. Ему помогает проникать всюду толстое невинное личико. Ну, мы подходим к главному штабу. Вот, — он указал на группу бараков с красными крышами, — это рабочие бараки. Тут живет множество рабочих, оплачиваемых много выше обычного. Но они обязаны быть холостяками или вдовцами и дают клятву сохранять служебную тайну. Не думаю, чтобы кто-нибудь из них пожелал уйти с работ. Вот их футбольная площадка, а этот дом — библиотека и клуб. Смею вас уверить, старик неплохой организатор. А вот мистер Барфорт, главный инженер и производитель работ.

К нам приближался высокий худой меланхоличный человек; его морщинистое лицо было озабочено:

— Очевидно, вы и есть инженер-артезианец, — мрачно сказал он. — Мне передали, что вы должны приехать. Чрезвычайно рад вашему приезду, потому что, скажу откровенно, эта ответственность начинает мне действовать на нервы. Мы работаем на ура, и я не знаю, что нам попадется дальше: источник ли меловой воды, пласт ли угля, фонтан нефти или, может быть, язык адского пламени. Мы вытащили оттуда все, что можно, но, насколько мне известно, последняя часть работы за вами.

— Там очень жарко, внизу?

— Н-да, жарковато, этого отрицать не приходится. И все же, пожалуй, там не жарче, чем полагается при таком атмосферном давлении на столь ограниченную площадь. Разумеется, вентиляция отвратительная. Мы накачиваем воздух вниз, но все равно больше двух часов человеку выдержать трудно, а они все работают с большой охотой. Вчера профессор спускался вниз сам и остался очень доволен всем. Пойдемте-ка позавтракаем вместе с нами, а потом вы все увидите сами.

После умеренной и быстрой закуски главный инженер любезно и основательно ознакомил нас со своим управлением и повел через ряд свалок использованных машин и орудий, сквозь которые уже пробивалась трава. В одном месте мы увидели огромную гидравлическую землечерпалку Арроля, освобожденную от чехла, которая одна из первых начала раскопки в этом месте. Около нее находилась крупная машина, выпускавшая бесконечный стальной канат, к которому был прикреплен ряд черпаков; эти черпаки непрерывно поднимали на поверхность земли обломки камня и мусор из шахты, по мере ее углубления. В здании силовой станции работало несколько большой мощности турбин Эшер-Висса, делавших до ста сорока оборотов в минуту и управлявших гидравлическими аккумуляторами, доводившими давление до тысячи четырехсот фунтов на квадратный дюйм, по трехдюймовым трубам передававшееся в шахту и приводившее в движение четыре скальных сверла с полыми наконечниками типа Брандта. К турбинному зданию примыкала электрическая станция, дававшая ток для огромных осветительных установок. Тут же находилась дополнительная турбина в двести лошадиных сил, приводившая в движение десятифутовый вентилятор, по двенадцатидюймовым трубам нагнетавший воздух на самое дно шахты. Показ всех этих чудес сопровождался техническими пояснениями гордых своими питомцами руководителей, донимавших меня техническими терминами, что я, в свою очередь, делаю по отношению к читателю. К счастью, вскоре объяснения были прерваны; я услышал шум колес и увидел, что мой трехтонный Лейланд, подпрыгивая и покачиваясь, катит по траве, нагруженный сверлами и разборными частями труб. На грузовике восседал мой десятник Питерс и рядом с шофером рабочий мрачного вида. Оба тотчас же соскочили и принялись разгружать машину, а мы с главным инженером и Мелоуном направились к шахте.