Карин Бойе - АНТОЛОГИЯ СКАНДИНАВСКОЙ ФАНТАСТИКИ

— Кого ты увидела?

Братья остановились. Они знали, что Мери умеет сочинять увлекательные волшебные истории, и сгорали от любопытства, но старались не показать виду.

— Они прилетели с неба! — Она ликовала: вот у нее какой замечательный секрет! — Прилетели в сказочном замке. Или на белом волшебном коне. Или на огнедышащем драконе!

— Чепуху говоришь, девчонка!

Дик сердито дернул сестру за волосы, и она громко завизжала. Все-таки ее слова задели мальчишек. Заинтригованно они смотрели на величественный ландшафт, на тенистые лощины, где в зарослях высоченного папоротника по изумрудно-зеленому мху выступали в их играх горные тролли и рыжий кузнец из Лох-Шина.

— Почему же ты с ними не заговорила? — Дик нерешительно двинулся дальше.

— А вот и заговорила! — Мери прыгала вокруг братьев, ее переполняло торжество. — Но они меня чуточку боялись. И им было, некогда. Они выкапывали растения, рвали цветы и папоротник!

— А какие они с виду? — Тома распирало любопытство, но он сделал непроницаемое лицо.

— Такие… — Она замялась. — Они похожи на все сразу! На фей, на королевичей и на волшебников!

— Никто не может быть похожим на все сразу, — вразумляюще сказал Том.

— А они могут, — стояла на своем Мери. — Они все время похожи на что-нибудь другое. И они были очень добрые, потому что я их не обижала. Пригласили меня слетать в их сказочном замке на Луну!

И она показала на белый диск в синем небе над пиками Бен-Мора. Братья в замешательстве поглядели туда, но тут же снова приняли важный виц.

— Как же ты понимала, что они говорят? — Том примерился дать ей тумака, но она ловко увернулась.

— Я плохо понимала, — нехотя призналась Мери. — Но они говорили как будто в моей голове. А потом мое время вышло, наступил вечер, и мне было пора домой идти ужинать!

Мальчишки призадумались, глядя на пепельно-серую луну над горой. А вдруг это правда?

Они еще жили в утренней стране детства, и весь мир простирался у их ног — переливающийся бусинками росы, такой заманчивый. Для них серенький воробей был таким же чудом, как феи и королевичи, которые прилетают с неба и зовут вас на Луну!

Последнюю часть пути до сказочной долины, до их заветного королевства среди гранитных плит они бежали. Но, спустившись в лощину, сразу пошли тихохонько, осторожно. Может быть, королевичи и волшебники еще здесь?

Но все было как обычно: среди серых скал — залитая солнцем впадина, зеленый мох и низенькие деревца вдоль трещин. Вверху журчал ручеек — струйка прозрачной воды с привкусом дыма, дерна и сумрачной каменной прохлады.

Среди невзрачных вересковых кочек в этом защищенном уголке шелестела шелковистая трава, пестрели маргаритки и кульбаба — как бы посланники более теплых краев. Для детей этот оазис посреди сурового нагорья был райским садом. Поглядишь наверх — лощину накрывает клочок неба, голубого, как мечта. И такая тишина кругом, тысячелетнее безмолвие, нарушаемое только ручейком, который звенел, точно серебряный колокольчик.

— И никого здесь вовсе нет! — разочарованно протянул Том; он ожидал увидеть сверкающую дорогими камнями королевскую свиту.

— А они и не говорили, что вернутся… — Мери нерешительно огляделась.

— Тебе все это приснилось! — Дик опять стал всезнающим старшим братом.

— И не приснилось вовсе! — Девочка обиженно топнула ногой. — Замок фей приземлился вон там!

Маленький розовый палец показал на лужайку посреди лощины, где особенно густо стояли цветы. Мальчики посмотрели и перевели дух.

— Вот видите! — радостно воскликнула Мери.

Братья кивнули: тут уж ничего не возразишь. Сами луговые цветочки подтверждали слова Мери. Как будто слетевший с неба замок даровал им свои краски. Прежде такие скромные, они теперь поражали взгляд великолепием, перед которым померкли бы и орхидеи Амазонки. На круглой площадке около двадцати метров в поперечнике словно рассыпался кусочек радуги. В середине — темно-оранжевые переливы цвета вечернего солнца, а дальше — краски, для которых не сразу подберешь название на земных языках. То будто приглушенное северное сияние, то лазурит и морская синь, мерцающие опалы, блики изумрудные, голубые, карминовые… Казалось, волшебная палочка, коснувшись скромных цветочков, обратила каждый из них в королеву цветов.

— Феины цветочки! — пропела Мери.

Ступая, как во сне, они подошли и сели посреди царства оживших красок. Мери бережно трогала цветы, но не решалась их сорвать. Мальчишки внимательно изучали землю, камни, палочки… Никаких следов гари, ничего не повреждено. Нет даже вмятин на влажной земле… Только цветы — но какие! Они должны бы расти у врат Эдема, а не в узкой лощинке на шотландском нагорье.

Дети сидели и дивились. Иногда посматривали на небо, словно ожидали, что вот-вот сверху спустится что-нибудь сказочное — то ли летающий чемодан, то ли птица Рух. Но ничего не происходило, и в конце концов они позабыли всю историю и затеяли игру на солнышке. Как всегда, они населили лощину творениями своей фантазии и бегали, перекликаясь, среди голубых драконов, потешных гномиков и великанов в семимильных сапогах. Кривой корень стал горбатеньким домовым, радужные цветочки — эльфами.

Они были детьми, их еще не изгнали из утренней страны сказок, где все возможно и нет ничего несбыточного.

Когда солнце достигло высшей точки, они уплели свои припасы и полакали, как телята, холодной ключевой воды, вкуснее которой не найти на всей земле. Потом задремали на солнцепеке, умаявшись от игры.

Лощина была голубая и совсем тихая.

Мери сонно открыла глаза. И замерла, глядя в глубокий колодец неба. Там на дне мигал фонарик, блестела падающая звезда…

— Это они! — радостно взвизгнула Мери. — Глядите!

Мальчики сразу проснулись и сели. Гости прибыли молниеносно. Только что в поднебесье мерцал крохотный светлячок. А через секунду в дюйме над землей, как раз над радужными цветами уже повис замок фей, или крылатый конь, или огнедышащий дракон. Ни один земной летательный аппарат не был способен так мгновенно снизиться и так резко затормозить. Казалось, он ничего не весит. Казалось, в мягкие тени лощины слетел солнечный зайчик.

Дети смотрели словно завороженные. Но как описать, что они видели? Ослепительный цветок из хрусталя, нет, пронизанный солнцем собор е белоснежными сводами грациозно парил в воздухе, источая радужный блеск, и благоухание, и строгую красоту. Взрослые назвали бы сном или галлюцинацией это видение, непостижимое для земного разума. А скорее всего они’ попросту отказались бы верить своим глазам.