Василий Соловьев - Триста миллионов лет спустя

- Настоящие журналисты не ждут приглашения, - восклицает Алимкулов, целуя руку женщины, - настоящие журналисты угадывают сами, где им надо быть!

И, прицеливаясь на ходу объективом фотоаппарата, он устремляется навстречу Градову и Бахареву, которые выходят из машины.

- О-о, вас подняли с постели, Алексей Павлович! Что за чрезвычайное происшествие?

- Если даже вы не знаете, голубчик, откуда знать мне? - хмуро отзывается старик.

По лестнице спускается академик Забродин.

- Очень рад видеть вас, уважаемый Алексей Павлович, - говорит он, протягивая руку Бахареву. - Как ваше здоровье?

- Прихварываю помаленьку, но в мои годы это неизбежно, - отвечает профессор.

Они жмут друг другу руки, потом отступают на один шаг и церемонно раскланиваются - корректность противников.

- Вы не могли бы уделить мне двух минут? - спрашивает Забродин, поддерживая Бахарева за локоть.

- С удовольствием, уважаемый Федор Платоныч! - расшаркивается Бахарев.

Они сходят по лестнице вниз и направляются в одну из пустынных аллей парка. В тени акаций останавливаются, и Забродин сразу, без обиняков, начинает:

- Время идет, а дело ни с места. Мы упустим выгодное взаимное расположение Земли и Венеры. И тогда экспедицию снова придется отложить...

- Экспедиция имеет смысл только в одном случае: если она посвящена ИЗУЧЕНИЮ ЖИЗНИ НА ВЕНЕРЕ! - отчеканивает Бахарев. - А изучать жизнь планеты, не опускаясь на нее, как предлагаете вы, изучать жизнь сквозь НЕПРОНИЦАЕМЫЙ ОБЛАЧНЫЙ СЛОЙ - НЕВОЗМОЖНО!

- И все же нам с вами необходимо прийти к единому мнению. Договориться, наконец! - терпеливо настаивает Забродин.

- Нам? Договориться?! - изумляется Бахарев. - О чем? О том, что на Венере нет жизни? И вы думаете, она исчезнет, жизнь на Венере, если мы с вами договоримся?.. Да если все человечество "договорится" до такой нелепости, на Венере ничто не переменится.

- Нелепая, трагикомическая ситуация, - с удивлением качает головой Забродин. - Вы всю жизнь отдали подготовке межпланетных перелетов. И теперь, когда время первого вылета в космос пришло, вы, именно вы, Алексей Павлович, оказались главной преградой в этом деле.

- Почему я? Я в меньшинстве. Голосуйте, и ваш проект будет принят.

- Пока мы с вами не придем к единому мнению и не подпишем заключения комиссии... правительство не утвердит никакого проекта! - в сердцах кричит Забродин, потеряв всякую выдержку.

И, может быть, только для того, чтобы досадить ему, Бахарев спокойно, тихо и внятно заключает разговор:

- Ракета должна лететь не ВОКРУГ Венеры, а НА Венеру! Старый профессор поворачивается и быстро уходит.

Большой металлический ящик. Он стоит на красном бархате стола президиума. За столом, кроме президента, только двое - Мажид и Лешка.

Когда последние из прибывших на совещание - Забродин и Бахарев усаживаются в противоположных концах зала, президент поднимается. Он явно взволнован и даже смущен. Он хочет что-то сказать, но раздумывает или не находит нужных слов. Потом молча открывает ящик и вынимает из него сначала... пук грязной ваты... потом глыбу каменного угля.

Участники совещания недоуменно переглядываются.

Президент разъединяет куски угля, из которых сложена глыба, и вынимает... шар - загадочную находку шахтеров. Нервно посмеиваясь, говорит:

- Прошу... поглядеть на этот шарик и... пощупать его руками.

Покрытый черными крапинками шар тускло поблескивает при свете люминесцентных ламп.

Шар передают из рук в руки.

Те, к кому он попадает, выражают на лицах вежливую заинтересованность. С подчеркнутой добросовестностью осматривают шар, гладят его, царапают ногтем, стучат костяшками пальцев и передают дальше. И снова все начинается сначала. Лишь иногда слышится бормотание:

- Шар как шар... Тяжелый... Цельнолитой, вроде ядра...

Когда шар попадает в руки Бахарева, старик "взвешивает" его и недовольно спрашивает:

- Для того нас и вызвали сюда, чтобы шариком играть? Во всяком случае, зачем здесь понадобились астрономы?

Градов переглядывается с президентом, предвкушая эффект, который вызовет разъяснение. Однако президент не спешит удивить аудиторию. Он только говорит:

- Я затрудняюсь сказать заранее, кто окажется здесь нужнее - астрономы, палеонтологи, геологи или представители любой другой науки. Я не знаю, кого больше всех заденет это событие.

- Какое событие? К чему игра в таинственность? - нетерпеливо спрашивает Забродин.

- Товарищ Градов, доложите нам о результатах предварительного исследования шара, - просит президент и садится на свое место.

- Академик Ефремов утверждает, что металл, из которого выплавлен шар, является для него... загадкой. Технология получения такого сплава не известна нашей науке, - так начинает Градов.

Бахарев, который хотел уже было передать шар дальше, вырывает его из очередных рук и прижимает к груди.

- Во всяком случае... металл шара обладает целым рядом свойств невероятных. Например, он абсолютно непроницаем для жестких рентгеновских лучей, непроницаем для ультразвука, не плавится при пяти тысячах градусов... продолжает Градов.

- Позвольте, позвольте! - перебивает Бахарев. - Не торопитесь и начните сначала. Прежде всего: что ЭТО и откуда ОНО взялось?

- Для того мы все здесь и собрались, чтобы СООБЩА ответить на эти вопросы, - смеется президент и обращается к шахтерам: - Кто из вас расскажет, товарищи?

- Могу я, - с готовностью дергается Леша. Но Мажид "осаживает" приятеля.

- Я расскажу, - неторопливо поднимается он.

В просторном помещении секретариата толпятся многочисленные газетчики.

Распахивается дверь, за которой происходило совещание. Выходит президент.

- Магнитофон, кинооператора! Немедленно! - приказывает он и обращается к газетчикам: - Товарищи, нужен только один из вас.

- Значит, я! - тотчас выходит вперед Алимкулов.

Все засмеялись, но возражать не стали.

Вспыхивает "мигалка". Объекты фотоаппаратов направлены в сторону двери, из которой выходят Бахарев с Мажидом. В руках старика шар, который он теперь не хочет отдавать никому. Старый профессор выглядит ошеломленным, помолодевшим и счастливым.

Президент берет под руки Бахарева и Забродина и направляется к выходу.

По улицам города мчится вереница легковых автомашин. И мы слышим голос Бахарева:

- Кажется, что удивительного может произойти в век атомной энергии и счетных машин, в век строительства искусственных спутников Земли и подготовки межпланетных экспедиций? Оказывается, удивительное может случиться и в такой век. Может! Случилось!

Машина президента. На переднем сиденье - президент и Забродин.

На заднем - Бахарев и Алимкулов. Старый профессор вкладывает в руки журналиста шар: