Николай Шагурин - Операция Синий гном

Итак, внеземное, космическое происхождение "гостьи" стало неоспоримо ясно. А природа ее? Что это было? Растение? Животное? Гибрид первого со вторым - "третья форма", как выражались ученые? Вспомнили о "войне с цветами", об африканском речном гиацинте и "водяной чуме" - элодее, двух земных растениях, которые останавливали судоходство на реках и озерах и работу крупных гидроузлов. Миллионы долларов и фунтов стерлингов были истрачены на борьбу с этими растениями - агрессорами из растительного мира. И все же это были только бледные подобия Космосианы - ничто земное не обладало ее невероятной плодовитостью, потрясающей жизнеспособностью и порой непостижимой преднамеренностью ее действий.

Родившись и развиваясь, очевидно, в очень суровых условиях, этот "Сфинкс из бездны" нашел на Земле как нельзя более благоприятную обстановку. Может быть, тысячелетия дремавшая в космическом полете, Космосиана стала плодиться здесь в геометрической прогрессии, по иным биологическим нормам, по иным масштабам во времени. Да, тут не годились никакие земные мерки...

Загадка Космосианы породила колоссальную литературу. Даже об Атлантиде не было написано такого количества книг, брошюр, статей, толстых и тощих исследований. Было высказано несметное число гипотез, прогнозов, догадок многие из них содержали глубокие, умные, дельные мысли. Были и такие выступления, при ознакомлении с которыми приходила на ум поговорка: "Нет для науки большего несчастья, чем ученый дурак".

А пока шли споры и дебаты, пока люди вслепую искали ключ к загадке, наступление продолжалось. Космосиана поглотила первый Канзас-Сити с его складами и элеваторами, машиностроительными, химическими и нефтеперерабатывающими предприятиями, банками, библиотеками, магазинами, барами и дансингами и перекинулась через реку (оказалось, что она отлично держится на поверхности воды). Второй Канзас-Сити, миссурийский, был захвачен врасплох. Ни реки, ни горы, ни пропасти не были для "Железной травы" преградой. Широким потоком двинулась Космосиана на запад, водопадом низверглась в знаменитые колорадские каньоны и одновременно прорвалась на юг - в Арканзас, и на север - к Великим озерам.

Она врывалась в города, не щадя ни особняков богачей, ни лачуг бедняков, вытесняла людей из жилищ, скот с пастбищ, глушила посевы, заплетала нефтяные вышки, закрывала входы в шахты, застилала аэродромы, парализовала движение на железных дорогах и автострадах, проникала в леса, рощи и парки, чтобы превратить их в царство спящей царевны.

Никакие циклоны и тайфуны, ни японское землетрясение 1923 года, ни даже чилийская катастрофа 1960 года, когда на людей обрушились сразу подземные силы, вода и огненная лава вулканов, не могли сравниться с этим бедствием.

И самое страшное заключалось в том, что оно не сопровождалось никакими шумовыми и световыми эффектами, столь действующими на воображение. Не было шестиглазых и двенадцатируких пришельцев с Марса с их фантастической истребительной техникой. Не было артиллерийской и авиационной канонады, рушащихся зданий, летящих во все стороны клочьев тел, разверзающейся под ногами земли, рева бури, несущей по ветру, как былинки, столетние деревья, исполинских волн, сметающих в мгновение ока целые прибрежные поселки...

Она наступала безмолвно. Все было до ужаса просто. Но там, куда приходила Космосиана, прекращалась всякая жизнь и больше ничего не росло.

5. ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЕ МЕРЫ

Вначале канзасская катастрофа была воспринята правительством как местное, локальное бедствие. Но когда Космосиана нагрянула в соседние штаты, когда из строя стали выходить аэродромы, атомные полигоны и остановилось огромное предприятие, производящее плутоний, власти встрепенулись. Была проведена мобилизация вооруженных сил. Но, как известно, современная военная техника оказалась беспомощной перед новым, незнакомым противником. Последовала мобилизация научных сил правительство и капитаны промышленности предоставили в их распоряжение неограниченные средства. Ученые работали героически, день и ночь, - увы! с мизерными результатами.

"Железная трава" тем временем вступила в Аризонскую пустыню. У верхнего из Великих озер она свернула в сторону Чикаго, а от Канзас-Сити двинулась прямиком на восток вдоль сороковой параллели, покатилась к Аппалачским горам, отделяющим Атлантическое побережье от центральных районов страны. Остановят ли ее Аппалачи? Если нет, то Филадельфии и Нью-Йорку предстоит разделить участь покинутых исторических городов, которые также славились когда-то величиной, красотой и богатством, а потом пали под ударами завоевателей, или были брошены своими обитателями, или стали добычей пустыни, как древний Гелиополис, Город Солнца в горах Антиливана, Ахетатон в Египте и таинственный африканский город Зимбабве...

Чем обуславливалось направление движения Космосианы, ее, так сказать, стратегия? Чувствовалось, что нечто неслучайное скрывается за ее внезапными поворотами. Никто не мог сказать, куда двинется она завтра, кого пощадит, кого оставит без крова.

Может быть, это была диверсия из космоса, и неумолимый бег травы направлял некто извне, с другого, конца Галактики, прокладывая по карте Штатов, как по шахматной доске, линии ее ходов? Но тут уже догадки вступали в область чистого домысла, и никакие электронные мозги не в силах были решить задачу, ибо само понятие о природе "Железной травы" лежало пока за пределами человеческого знания.

Пока что здесь, на Земле, зигзаги Космосианы открывали простор для грандиозных спекуляций на недвижимом имуществе. Биржа летела кувырком. О мелкой рыбешке и говорить нечего, она гибла десятками тысяч, кончали самоубийством крупные тузы, но нерушимо, как утесы, высились мощные монополии, которым не были страшны никакие бури. Они скупали впрок концерны, заводы, земли, пакеты акций, патенты и закладные. Игра на понижение приносила им, что ни час, несметные барыши, и все азартнее кидали они пачки денег в эту адскую топку, зная, что каждый доллар, возродившись, как Феникс из пепла, вернется удесятеренным.

Возникали и лопались всевозможные аферы, вроде "Компании универсальных травоубежищ", которые якобы давали возможность пересидеть в надежном месте нагрянувшую беду.

Это бедствие было, прежде всего, бедствием для простых, неимущих людей, чьим единственным средством существования являлся труд. Они теряли все скромный домашний скарб, крышу над головой, работу и огромными массами устремлялись к побережьям.

И как щепку, попавшую в Мальстрем, в этом грандиозном человеческом потоке несло и Купера с девятилетним Айком. Однажды, проснувшись после ночевки в поле, среди необъятного человеческого табора, он не обнаружил сына. Купер, как одержимый, метался туда и сюда, но никому не было дела до его горя.