Коллектив авторов - Полдень, XXI век (июль 2011)

– Я?

– Не ты, не ты. Ладно… А что думает по этому поводу товарищ Ляскер?

– Пока нет, не обратился. Но куда денется?! Работаем…

– Очень хорошо. Работайте, товарищ Крылатко. Не люблю повторять, но повторю: карт-бланш тебе. Хотя… Еврей, русский! Главное – уровень квалификации, да?

– Само собой.

Не запутался, товарищ Крылатко? Что тебе ни скажи – всё тебе само собой!

– Слушай… – Вот теперь с хитрецой, с прищуром. Не бойся, Абрам; я твой щит. – Не знаешь, не помнишь? Как тогда Старец сыграл?

– Во что?

– Не в нарды же!

– Тогда – когда?

– С молодым Вольфом. В Вене. Вольф потом ещё через посла картинку подарил. Акварель. В Музее висит. Сам, говорит, рисовал. Правда, говорит, по памяти.

– А! Где они в кафе? Они же там непохожие совсем. Старец – вообще ничего общего!

– Допустим, Вольф как художник не самый великий. Так что, не помнишь? Ты же тогда тоже вроде в Вене?

– Был…

– И?

– Да проиграл! Ещё воскликнул: «Н-да, это игрок – чег'товская сила!». На двадцатом ходу проиграл.

– А ты, шахматист, подсказать не мог?

Шутка. Подсказывать Старцу?! Пусть и в шахматах?!

Шутку товарищ Крылатко завсегда ценит. Раскатистый смех, напоказ.

Всё, достаточно. Хорошо смеётся тот, кто последний. Вернёмся к нашим…

– Само собой, Князь! А насчёт картинки…

– Насчёт картинки?

– Убрать? В запасники там…

– Зачем? Пускай. Подарок. На память.

На память, да. Старец начинает и проигрывает. Вот разница между ними! Князь – никогда! Тем более, когда начинает. Двадцатый ход, сороковой. Хоть сотый! Даже когда чег'товская сила. Тем более, когда чег'товская сила. И не какой-то там сраный Вольф. Ерохин! Маэстро!

Щэ́ни дэ́да! Такую сильную неприязнь испытываю, что кушать не могу! Папиросу за папиросой, а кушать – нет.

Что сегодня, допустим, на ужин, Спиридон? Калмахи нигвзит. (Нет, по-русски, по-русски!) Форель с орехами. Или так…

Спиридон, да, молодец. Кухарь с большой буквы! Лет тридцать постигал, да? Ещё при царе – в шикарных питерских ресторанах. Сам Старец приветил Спиридона, доверил кухарить в Горках. Особая статья! Ну, а после Старца – Князь. Приложэниэ? Бэз приложэний. Лишь наследник и продолжатель.

Спиридон, допу́стим, неприятный. Внешне. Тсеродэна Цхвири. (По-русски, по-русски!) Ну, Карлик Нос. Неприятный, да. Росточком не удался. Волосики – внутренний заём. Уши волчьи – торчком. Глаза воблые – в кучку. Нос – уточкой, крупной такой уткой… Ворчлив опять же: «Что у меня за специальность такая?! Приготовишь – всё сожрут, и памяти никакой не останется!». Не про Князя, допу́стим. Но при Князе. Про Ближний круг, допустим.

Можно, Спиридон, можно. Про угостившийся Ближний круг – можно. Князь даже поощрит. Без слов – с усмешкой, с прищуром. Что, Спиридон? У них же руки по локоть в крови, говоришь? Или так, Спиридон, или так. Кухарю – можно. Главное – доверие, да? Взаимное, да?

Вот, допу́стим, Старец… Такая боль, такая боль! Жить бы и жить! Кухарь плакалъ. Кухарь всегда старался для Старца, чтобы вкусно! Травку «чихай на здоровье» в чай добавлял, цветочек с зеленоватым стебельком и ярко-красной головкой с жёлтой каймой.

И вот… Как же так?! Как же так?!

Или так, Спиридон, или так. Спасибо. Не булькает, допустим. Однако дорогого стоит.

Практика – критерий истины. Никому нельзя доверять, никому. Доверяй, но проверяй.

Лысик – проверяет. Лично всё отведает предварительно. В крайнем случае, генералом больше – генералом меньше… Жив. Покамест.

Другой вопрос: а можно ли доверять Лысику? Всё ли отведает? Как насчёт рыбки, Лысик? Это ж вкусно! Сам Карлик Нос стряпал!

Нет, Карлик Нос – только мысленно. Тсеродэна Цхвири, да. Но и по-русски – только мысленно. Вслух – только уважительно-ласкательное: Спиридон.

Кухарь ворчлив. Обидчив.

Кто первый припаял кухарю кличку Карлик Нос? Первый кличку Карлик Нос припаял кухарю Старец. Умел иногда пошутить. Юмор, да.

Шутки-шутки – а что в желудке? Травка «чихай на здоровье»?

Так насчёт рыбки, Лысик? Отведаешь? Это ж вкусно! Калмахи нигвзитп! Рыба – фосфор, для мозгов, полезно.

Очистить, выпотрошить от жабер (не разрезая брюшка!). Промыть. Варить в подсоленной свободной воде пять-семь минут. Перед отпуском снять с огня шумовкой. Подливка – толчёные грецкие орехи в соке граната, соль, перец. Укроп, киндза. (Травку «чихай на здоровье» – не надо!) Вскипятить и охладить.

Спасибо, Спиридон. Молодец! Покамест…

Только кушать не могу. Сегодня – нет. Сацогадод. Вообще. Не дождётесь.

Ещё папиросу. Ещё чирк.

Беззвучно (джорабы!) прошёл в зал заседаний. Стены деревом обшиты. Всё как в Кремле, всё. Рояль Steinway…

На хрена ему рояль?! Клавиши, клавиши. Чего не умеет, того не умеет. Ладно, пусть будет…

Беззвучно поднял крышку. А пусть Лысик со всей своей подслушкой вздрогнет. Ай! Князь только что в малой столовой был, и вдруг – в зале заседаний! У рояля – Князь!

Клавиши, клавиши. Чёрное, белое. В шахматы – да, на рояле – нет. Коряво потыкал одним пальцем:

До-ре-ми-до-ре-до, соль-фа-ми-ре-до.

Вздрогнули, да?! Во-о-от! А ещё раз?

До-ре-ми-до-ре-до, соль-фа-ми-ре-до.

Если не по нотам, если по-русски, то: а пошёл ты на хер! больше ничего!

После сорокого-рокового (Rh6!) все быстренько собрались и пошли на хер!

Вы понимаете намёк? Да, когда знаю, что это намёк. Так вот, обратите внимание, намёк! Как это понимать? Как намёк. До-ре-ми-до-ре-до, соль-фа-ми-ре-до.

Или всё же Абрам добьётся от «могучей кучки» того самого сорок первого?! Или так… Ждём. Покамест ещё ждём, Абрам. Не бойся.

Абрам

Только дурак ничего не боится. Товарищ Крылатко кто угодно, только не дурак!

Однако бояться Князя?! Наркому юстиции?! Опасаться – иной коленкор. Постоянная предельная осторожность! И ни в коем случае не проявить подлинного отношения.

Князь, изволите ли видеть! У них там, в Сакартвело, каждый холодный сапожник – князь. С генеалогическим древом. На котором ночует, зацепившись хвостом.

Вот ни в коем случае не проявить, товарищ Крылатко! Сапожник мнителен и мстителен, как всякий убогий, в глубине души осознающий собственную убогость. (У Сапожника есть душа? Мы атеисты, гм!) И хочешь, не хочешь, товарищ Крылатко, придётся изображать.

Подчинённый перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы разумением своим не смущать начальство. Не каприз – указ! Нарком юстиции просто по должности обязан блюсти указ. Пусть ещё петровский – от 09.12.1709. Сто тридцать лет исполнилось, однако. Но ведь указ никто не отменял? Во всяком случае, наркому юстиции об этом ничего не известно. А он бы первым знал. Хотя бы просто по должности.