Альфред Бестер - Время — предатель

— А не хотите ли вы сказать, что в ы гораздо богаче?

— Мы должны поддерживать статус кво, — повторил Фишер. — Мне кажется, нам лучше закрыть контракт. Мы больше не нуждаемся в ваших услугах.

— Мистер, мы закрыли его, когда я вернул вам чек. Сейчас вы разговариваете с другом Джонни.

— Извините, мистер Алкист, но теперь у Страппа не будет много времени на друзей. Я дам вам знать, когда он будет свободен в будущем году.

— Вам никогда не выиграть. Я буду встречаться с Джонни, когда и где мне будет угодно.

— Вы хотите оставаться его другом? — Фишер неприятно улыбнулся. — Тогда вы будете встречаться с ним, когда и где мне будет угодно. Либо вы будете встречаться с ним на этих условиях, либо Страпп увидит наш с вами контракт. Он все еще у меня среди бумаг, мистер Алкист. Я не разорвал его. Я никогда ни с чем не расстаюсь. Как вы думаете, долго ли Страпп будет верить в вашу дружбу после того, как увидит подписанный вами контракт?

Алкист сжал кулаки. Секунду они свирепо глядели друг на друга, затем Фрэнки отвернулся.

— Бедняга Джонни, — пробормотал он. — Он словно человек, бегущий за собственной тенью. Я должен поговорить с ним. Разрешите узнать, когда вы позволите мне встретиться с ним?

Он вошел в спальню, где Страпп только что проснулся после приступа, как обычно, без малейших воспоминаний. Алкист сел на край кровати.

— Привет, старина Джонни, — усмехнулся он.

— Привет, Фрэнки, — улыбнулся Страпп.

Они торжественно ткнули друг друга кулаками, единственным жестом друзей вместо объятий и поцелуев.

— Что было после боя горилл? — спросил Страпп. — Я что-то не помню.

— Ну, ты и наклюкался! Никогда не видел парня, который бы так нагрузился. — Алкист снова ткнул Страппа кулаком. — Слушай, старина, я должен вернуться к работе. У меня контракт на три фильма в год, и они уже воют.

— Но ты же взял месяц отдыха, — разочарованно протянул Страпп. — Я думал, ты нагонишь потом.

— Нет, я должен вылететь сегодня, Джонни. Мы скоро увидимся.

— Послушай, — сказал Страпп, — пошли ты к черту эти фильмы. Стань моим партнером. Я велю Фишеру написать договор. — Он высморкался. — Я веселюсь впервые за… за долгое время.

— Может быть, позже, Джонни. Сейчас я связан контрактом. Я вернусь, как только смогу. Не унывай.

— Не унывай, — грустно отозвался Страпп.

За дверью спальни, как сторожевой пес, ждал Фишер. Алкист взглянул на него с отвращением.

— Занимаясь боксом, я понял одну вещь, — медленно сказал он. — До последнего раунда не думай, что победил. Я проиграл вам этот раунд, но он не последний.

Выйдя, Алкист сказал то ли про себя, то ли вслух:

— Я хочу, чтобы он был счастлив. Я хочу, чтобы все были счастливы. Мне кажется, любой человек может быть счастлив, если все мы будем помогать друг другу.

Неужели Фрэнки Алкист не сумеет помочь другу?

Итак, персонал Страппа вернулся к прежней бдительности, установившейся за годы убийств, и увеличил расписание Страппа до прежних двух Решений в неделю. Теперь они знали, зачем нужно держать Страппа под наблюдением. Они знали, почему следует защищать Крюгеров. Но только в этом и была разница. У них был несчастный, истеричный человек, почти психопат, но им было все равно. Это небольшая плата за 1% от всего мира.

Но у Фрэнка Алкиста был свой замысел, и он посетил на Денебе лаборатории «Бракстон Биотикс». Там он проконсультировался с неким Э.Т.А.Голландом, научным гением, который открыл новый способ создания жизни, что и свело Страппа с Бракстоном и косвенно послужило причиной его дружбы с Алкистом. Эрнст Теодор Амадей Голланд был приземистый, толстый, астматичный и полный энтузиазма.

— Ну, да, да! — Он забрызгал слюной, когда профан наконец-то понял ученого. Да, действительно. Очень остроумное замечание. Почему оно никогда не приходило мне в голову? Это не вызовет никаких трудностей. — Он немного подумал. — Кроме денег, — добавил он.

— Вы сможете сделать копию девушки, которая умерла десять лет назад?

— спросил Алкист.

— Без малейших затруднений, не считая денег, — выразительно кивнул Голланд.

— И она будет так же выглядеть, двигаться? Будет точно такой же?

— На девяносто пять процентов плюс-минус девятьсот семьдесят пять сотых.

— А что составит разницу? Я имею в виду, почему девяносто пять процентов личности, а не сто?

— А? Нет. Лишь немногим известно больше восьмидесяти процентов личности другого человека. Больше девяноста процентов — неслыханно.

— Как вы собираетесь приступить к делу?

— А? Так. Эмпирически мы имеем два источника. Первый: полный психический образец субъекта в Центаврийском Регистрационном Бюро. Они вышлют полную информацию по ТТ всего за сто кредитов через официальные каналы.

— Я заплачу. Второй?

— Второй: современная процедура бальзамирования, которая… Она ведь похоронена, да?

— Да.

— …которая на девяносто восемь процентов совершенна. Из останков и психического образца мы реконструируем тело и психику по уравнению Нигма, равному квадратному корню из минус двух по… Мы сделаем это без малейших затруднений, кроме денег.

— Я дам вам деньги, — сказал Фрэнки Алкист. — Вы сделаете все остальное.

Ради друга Алкист заплатил сто кредитов и написал заявление в Регистрационное Бюро на Центавре с просьбой выслать ему полный психический образец умершей Симы Морган. После его прибытия Алкист вернулся на Землю в город под названием Берлин, где с помощью шантажа вынудил некоего вора по имени Ауденбенк ограбить могилу. Ауденбенк посетил городское кладбище и извлек фарфоровый гроб из-под мраморного надгробия с надписью: СИМА МОРГАН. Его содержим была черноволосая, с шелковистой кожей девушка, которая, казалось, была погружена в глубокий сон. Окольными путями Алкист провез гроб через четыре таможенных барьера на Денеб.

Одним из аспектов этого путешествия, о котором не знал Алкист, но который привел в замешательство различные полицейские организации, была серия катастроф, преследовавших его, но так и не настигших. Взрыв реактивного лайнера уничтожил корабль и акр доков через полчаса после высадки пассажиров и разгрузки. Пожар в отеле через десять минут после того, как Алкист освободил номер. Авария, уничтожившая пневматический пригородный поезд, которым Алкист неожиданно отказался ехать. Несмотря на все это, он вручил гроб биохимику Голланду.

— А! — сказал Эрнст Теодор Амадей. — Прекрасное создание! Она достойна оживления. Ну, остальное все просто, кроме денег.

Ради друга Алкист устроил Голланду отставку, купил ему лабораторию и финансировал невероятно дорогую серию опытов. Ради друга Алкист направо и налево тратил деньги и терпение, когда, наконец, через восемь месяцев из прозрачной камеры матуратора появилось черноволосое, сероглазое создание с шелковистой кожей, длинными ногами и высоким бюстом. Оно отозвалось на имя Сима Морган.