Уильям Бартон - Бунт обреченных

Я хорошо помню ту весеннюю ночь, заросшее сорной травой поле недалеко от развалин нашей школы. Расстелив старое одеяло, мы сбросили одежду и начали испытания.

Нам все казалось необычно волнующим, ужасно пугающим, но тем не менее прекрасным… Алике широко распахнутыми глазами смотрела на меня, когда я взобрался на нее, давая мне ясно понять, что напугана, но не желает останавливаться.

Мы занимались любовью еще несколько раз после этого, летом, а осенью начались вступительные экзамены. Я прошел — она нет. Помню свою решимость, когда признался ей, что уезжаю учиться, ее слезы, се прощальные слова о том, что все понимает. Алйкс даже пришла на вокзал проводить меня.

Мы договорились писать друг другу, но позже это оказалось невозможным. А потом выяснилось, что Земля почти мертва, а многие ее обитатели погибли. Большинство из них остались живы лишь потому, что поступили на службу в легионы спагов.

Нам приходилось туго. Мы уставали, сражаясь в скалистых раскаленных пустынях Австралии, млели в вакуумных скафандрах под немыслимыми красно-черными небесами Марса, в сырых джунглях Альфа-Центавра А-IV. А сколько бьшо других планет, других миров, других сражений.

— Интересно, где сейчас Алике — вышла замуж, завела детей? Да, скорее всего. Любопытно, что представляет из себя ее муж и понравится ли он мне, когда я вернусь домой?

Сейчас, с высоты прожитых лет и перенесенных испытаний, мои воспоминания кажутся мне поблекшими и далекими, а мои усилия — нелепыми юношескими ужимками. А ведь раньше я наивно полагал, что мои чувства к Алике никогда не остынут.

Думаю, она испытывала ко мне то же самое. Хани…

В любой момент я мoгу протянуть руку и обхватить ее грудь, и она тут же вытянется вдоль моего тела, аппетитно приподнимая ягодицы на тот случай, если мне этого захочется. Хани была готова принять меня в любой момент, когда буду готов, независимо от того, как себя чувствовала, не больно ли ей и не устала ли она.

Индонезийка ни за что не хотела допустить, чтобы я узнал о ее настроении. Успех в моей постели был очень важен для ее будущего. Если же Хани даст понять, какие чувства ее обуревают, может, мне захочется пожалеть ее и отпустить. Девушка останется для меня простой наложницей, что готовит еду, моет мои ноги, убирает комнату, начищает ботинки. Обязательным пунктом контракта является стерилизация наложниц. Хани вернется домой состоятельной женщиной, у которой никогда не будет собственных детей. Насколько я понимаю, они усыновляют отпрысков своих родственников. Такие расширенные семьи основа выживания земной цивилизации в наше время, когда мужчины или женщины-наложницы вытаскивают целую ораву родных из нищеты и рабства, в котором, должно быть, живет ныне население Земли.

Я обнял Хани за талию. Моя рука, скользнув, остановилась на хрупкой бедренной косточке, и я повернул ее лицом к себе. Девушка запрокинула голову, подставляя губы для поцелуя, обхватила мою спину руками и, приподнимая бедра, прижалась ко мне всем телом. Она прекрасно знала, что мне требуется и что надо делать.

Позже мы уснули, я — без сновидений, а Хани?

Она мне все равно никогда не скажет…

ГЛАВА 2

День обещал быть жарким. Утреннее небо бьшо безоблачным. Встав до восхода солнца, я около часа попотел на тренажерах и завершил утреннюю гимнастику парой дюжин кругов по треку. Договорившись с Соланж о размещении моих подопечных на Карсваао, я отправился на космодром.

Меня ждало путешествие домой. Как странно и сладко звучит это слово, чье значение теперь уже почти забыто! Когда-то, давным-давно, был корабль, курсирующий по орбите с сотней испуганных юных рекрутов, только-только прошедших курс военной подготовки, берущий курс на Марс. Помню моих братьев по оружию и себя, стоящего у иллюминатора и жадно пожирающего глазами яркий маленький круг в беспросветном мраке космоса, до боли знакомые очертания бело-голубого мира, становящегося все меньше и меньше и, наконец, исчезающего совсем.

Стоя на черной каменной посадочной площадке, ожидая своей очереди взойти на борт, я думал о грядущей поездке. Мне предстояло путешествие на обычной транспортной орбитальной ракете подкласса 6 в составе звездной флотилии господ СХ ПО. Высокий металлический цилиндр шестидесяти метров в диаметре у основания, слегка сужающийся к корме, оказался немногим более двухсот метров высотой.

Топливный резервуар был под завязку наполнен холодным водородным горючим. Он стоял, готовясь к отлету. Его ядерный реактор работал на холостом ходу.

Команда механиков, состоящая из наемных; инженеров и местных жителей, суетилась около одного из двигателей, споря друг с другом, размахивая руками и указывая на что-то. Сопла ракеты были уже открыты, виднелись четыре большие полупрозрачные голубые кристаллические чаши — четыре двигателя.

Казалось, что оборудование не выдержит этот быстрый взлет. Какой недосмотр со стороны господ — потом они даже не смогут понять, что судно стартовало с большим, чем нужно, ускорением. Хотя, конечно, нагрузка не будет слишком велика, и молекулярная структура корабля справится с ней. Оборудование, правда, трудно было назвать последним словом техники, но все же оно не являлось самым худшим.

Господа достаточно внимательно следят за этим, не желая вскармливать соперников.

Однажды я рискнул на ногах вынести старт и все равно рухнул на колени. При ускорении в 10g мой вес составил тонну.

Надо мной нависла огромная тень, очертаниями напоминающая старый кошмар, мучивший меня ночами, — гигантская, но тем не менее знакомая, заставившая меня обернуться. Обладательница этой тени была высокой в полном смысле слова — голова находилась в трех метрах от земли, расстояние от нее до кончика толстого, тупого хвоста составляло шесть метров.

Пасть была утыкана огромными хищными зубами, сделанными, казалось, из белого фарфора; желтые, без зрачков, близко посаженные глаза, похожие на два куска затуманенного, мутного мрамора, перекрывались двойным пучком голубых перьев. Тело же моей знакомой было сплошь покрыто серой чешуей.

В общем, создавалось впечатление, что перед тобой находится оживший плотоядный ящер, наверное, аллозавр. Но, приглядевшись внимательнее, можно было увидеть существенные отличия: черные когти на больших трехпалых ногах впрочем, такая черта присуща и ящерам, а вот защитных пластин серебристого цвета на концах длинных мускулистых рук и тонких щупалец, собранных на запястьях вместо пальцев, у доисторических ископаемых не было.

— Привет, Шрехт!

Она сделала что-то с маленькой коробочкой, висевшей на кожаном ремне на ее шее, и произнесла несколько фраз — голос походил на отдаленный раскат грома. Коробочка выдала: