Алексей Евтушенко - До встречи!

– Да что вы, Капитан! – возразил Доктор. – Какая же это глупость? Лично я счастлив служить под началом столь дальновидного человека, как вы.

– Ну-ну, – скрывая смущение, нахмурил брови Капитан.

Через четыре часа экипаж «Пахаря» наблюдал удивительную картину: космокатер, ведомый Механиком, возвращался к базе, а за ним журавлиным клином тянулись все девять «альбатросов».

Еще через трое суток строительство базы было закончено.

«Альбатросы» почти все это время проводили рядом с «Пахарем», покидая территорию базы лишь в ночные часы, чтобы подзарядиться на солнечной стороне Полифема, да и то улетали они ненадолго.

Каким-то непостижимым образом они узнавали Механика, когда он в скафандре выходил на поверхность Полифема, и устраивали в небе небывалой красоты танцы, выстраиваясь в различные узоры. Доктор клялся, что эти узоры наверняка несут в себе какую-то очень важную информацию. Но расшифровать их не было никакой возможности.

И вот наступил трогательный момент расставания.

Механик напоследок выпросил у Капитана катер и целый час выделывал вензеля в темном небе Полифема, ведя за собой стаю бывших «птенцов», а ныне уже вполне взрослых «альбатросов».

«Пахарь» стартовал ровно в десять часов по бортовому времени и, разгоняясь на планетарных двигателях, устремился прочь от Находки.

– Интересно, – вздохнул Доктор, когда команда расселась в кают-компании обедать, – как там теперь наши детеныши без нас? Скучают, наверное…

– Они следуют за нами, – бесстрастно доложил Умник, разливая по тарелкам грибной суп.

– Что?! – хором воскликнул экипаж.

– Как это за нами? – строго вопросил Умника Капитан. – И откуда ты знаешь?

– Я их слышу, – отвечая на последний вопрос, промолвил Умник. – Я слышу их мысли с тех самых пор, как они из имаго превратились во взрослых «альбатросов».

– Мысли?! – воскликнул хором экипаж.

– Мысли, – подтвердил Умник и мечтательно замер с половником в руке, как бы прислушиваясь к чему-то. – Вернее будет сказать, чувства. Не могу утверждать, что эти существа разумны в нашем понимании этого слова, но чувствовать они умеют.

Команда потрясенно молчала.

Наконец Капитан встал из-за стола и подошел к внутреннему переговорному устройству.

– Штурман, – позвал он в микрофон.

– Слушаю, Капитан, – раздался голос Штурмана, несшего вахту в рубке.

– Просканируй пространство позади нас на предмет обнаружения «альбатросов».

– Э-э… слушаюсь, Капитан.

Следующие тридцать секунд Капитан нервно барабанил пальцами по перегородке.

– Капитан?

– Да!

– Они следуют за нами.

– Расстояние?

– Две тысячи километров. Идут журавлиным клином.

– Продолжайте наблюдение.

– Хорошо, Капитан. Не хотят покидать своих родителей, а?

– Отставить шуточки.

– Слушаюсь.

– Ну, – уперся в Умника тяжелым взглядом Капитан, – и как сие понимать? Почему ты молчал?

– Многолетнее общение с вами, Капитан, – помедлив, ответил робот, – привело меня к выводу, что инициатива зачастую бывает наказуемой. Предпочитаю отвечать на вопросы, а также выполнить приказы.

Механик загоготал.

– Погодите, Капитан, – вмешался Доктор. – Это поразительно. Умник, ты утверждаешь, что слышишь их чувства? Да еще на таком расстоянии?

– Да. Я слышу, что они любят нас и готовы всюду следовать за нами.

– Эт-того еще не хватало, – пробормотал Капитан.

– Погоди, Умник, – вмешался Оружейник. – Ты же робот. Как ты можешь знать, что такое чувства, не говоря уже о том, чтобы их каким-то там образом слышать?

– Что такое чувства, я знаю, – с достоинством отвечал корабельный робот. – Знаю, хотя и не способен их испытывать. Правда, иногда мне кажется… Но дело не в этом. Да, я не СЛЫШУ человеческие чувства, а лишь могу наблюдать человеческие действия, вызванные ими. Но чувства «альбатросов» я СЛЫШУ. Не знаю, почему это происходит…

– Родственные души, – усмехнулся Механик.

– …но я слышу, как они радуются жизни и солнцу; я слышу их благодарность вам и – особенно – Механику (Механик смущенно хмыкнул); я слышу их горечь, потому что они помнят убийства людьми их сородичей.

– Как это может быть? – удивился Капитан. – Их же тогда на свете не было!

– Вероятно, генетическая память, – предположил Доктор.

– И я слышу их надежду, – продолжал Умник. – Надежду на то, что они сумеют по-настоящему подружиться с людьми.

– Аминь, – сказал Капитан. – Все это очень трогательно и все такое. Но нам не с руки таскать за собой повсюду стаю «альбатросов». Мало ли что может случиться! Я вовсе не уверен, что любители на них поохотиться окончательно перевелись. Штурман, сколько времени осталось до точки гиперперехода?

– Двадцать восемь часов, Капитан.

– Хорошо. Уж в гиперпространстве-то они нас наверняка потеряют. Как думаешь, Умник?

– Нет, Капитан, – ответил Умник. – Если бы они захотели, то не потеряли бы нас в гиперпространстве. Но они понимают ваши опасения и согласны с ними. Скоро они отстанут.

– Э-э, погоди-ка, Умник! – поразился Доктор. – У тебя что же, с ними двусторонняя связь?

– Некоторым образом. Я просто стараюсь передать им ваши чувства. И они, кажется, понимают их.

– Великий Космос! – воздел руки к металлопластиковому потолку кают-компании Капитан. – Как ты можешь передавать наши чувства, если сам чувствовать не умеешь?!

– Я очень стараюсь, – скромно потупился Умник. – И потом… Иногда мне кажется… Вот! Извините, Капитан, они поворачивают!

– Они поворачивают! – ворвался в кают-компанию взволнованный голос Штурмана.

– Они уходят! – продолжал, замерев, Умник. – Они теперь собираются искать своих, но…

– Что?! – хором воскликнул экипаж «Пахаря».

Умник поднял «голову», и его фотоэлементы засветились изнутри теплым светом.

– Они прощаются, – тихо сказал он. – Они прощаются с нами, но говорят: «До встречи!»