Филип Фармер - Многоярусный мир: Ярость рыжего орка. Лавалитовый мир. Больше чем огонь.

Продолжая сидеть, глядя в никуда, Джим почувствовал, как чернота отступает. Она сменилась красным потоком, захлестнувшим каждую клеточку тела и мозга. И все-таки у человека, который испытывает гнев, кое-что уже есть. Ярость — это позитивная сила, даже если она ведет к негативным действиям. В одном стихотворении, которое он читал когда-то давно, говорилось... Джим не помнил наизусть, но смысл фразы был примерно таков: если разум не сможет, то ярость добьется.

В дверь просунул голову Джилмен Шервуд, один из собратьев-пациентов.

— Эй, Гримсон! Групповая терапия через десять минут!

Кивнув, Джим решительно поднялся со стула.

Он уже знал, какого персонажа выберет — Рыжего Орка. Владыку-злодея, самого опасного врага Кикахи. Вот и получите разъяренного сукиного сына, который всех пинает в зад, потому что у самого задница красная!

ГЛАВА 4

31 октября 1979 г .

Хэллоуин (Канун дня всех святых)

Что-то разбудило Джима как раз перед тем, как зазвонил будильник. С трудом разлепив веки, он посмотрел вверх. Трещины на потолке складывались в карту с хаотичным переплетением рек и дорог. Или это набросок, изображавший какого-то зверя, а может быть, загадочный символ? Между прочим, за прошедшую ночь от старых трещин ответвилось несколько новых.

Сигнал будильника заставил его подскочить. Дзыынь! Подъем! За дело! Вперед, лежебока! Утреннее солнце светило сквозь тонкие желтые занавески.

Внезапно земля под домом вздрогнула, и Джим невольно вцепился в одеяло. Наверняка где-то там внизу произошел обвал в одной из многочисленных, давно заброшенных горных шахт. В памяти сразу всплыло происшествие трехмесячной давности: за четыре квартала от дома Гримсонов два здания по соседству друг с другом провалились во внезапно открывшуюся яму фута два глубиной. Так они теперь и стояли, прислонясь друг к другу и втиснувшись в одну дыру, словно пара слишком больших суппозиторий в заднице Зеленого Великана с эмблемы компании «Грин Джайант».

Стараясь собраться с мыслями, Джим обвел глазами свою комнату, на что не потребовалось много времени — так она была мала. Ее украшало семь больших плакатов, прилепленных скотчем к выцветшим обоям с когда-то красными розами на светло-зеленом фоне. Дверь тоже была украшена изображением Кейта Муна, великого сумасшедшего барабанщика группы «Ху», ныне покойного. На самом ярком плакате кривлялись пятеро «Лихих Эскимосов» — так называлась местная рок-группа. «Косяк» Диллард блюет в саксофон; Вероника Паппас, «Поющая Попка», сует микрофон под кожаную мини-юбку; Боб Пеллегрино, «Дробинка», дрочит одну из барабанных палочек; Стив Ларсен, «Козлодой», выглядит так, словно трахает гитару; Сэм Выжак, «Ветряк», барабанит по клавишам. Над этой сомнительной компанией парила дюжина колокольчиков, напоминающих НЛО в полете. Вблизи и при ярком свете можно было разглядеть тонкие проволочки, прикреплявшие их к потолку.

Джим вылез из постели и, одернув рваную зеленую пижаму, направился к двери. Неосвещенный коридор казался продолжением сна. Задевая ногами складки и дыры старого ковра, он побрел было в туалет, но передумал. В тесной ванной Джим зажег свет и, взглянув в зеркало, поморщился. Под кожей наливался красным третий прыщ, однако рыжие усики еще немного подросли со вчерашнего дня. К выходным надо будет побриться, однако тупое лезвие (новые слишком дорого стоят) сдерет корочки со свежевыдавленных прыщей, тогда из них пойдет кровь. Фу!

Джим помочился в раковину. Делая это, он, во-первых, помогал отцу, Эрику Гримсону, экономить деньги — тот любил напоминать, что не следует часто спускать воду. Во-вторых, это была тайная, пусть маленькая, но месть домашнему тирану.

Собственное лицо в зеркале опять приковало его внимание. Большие синие глаза унаследованы от обоих родителей. Рыжеватые волосы, длинная челюсть и выступающий подбородок достались ему от Эрика, норвежца. А маленькие уши, длинный прямой нос, широкие скулы и слегка восточный разрез глаз — это дары матери, Евы Надь. Что касается роста, то ему осталось подрасти на три дюйма, и тогда он догонит своего жилистого и узкоплечего отца. Фигурой Джим напоминает братьев матери — такой же широкоплечий.

Если избавиться от этих проклятых прыщей... парень в зеркале мог бы даже добиться успеха у Шейлы Хелсгетс, самой красивой девчонки в Бельмонтской Центральной средней школе, предмета его воздыханий. Джиму очень нравилось мысленно называть Шейлу именно так.

Красавица лишь однажды обратилась к нему с просьбой — держаться от нее с подветренной стороны. Это задело Джима, но не настолько, чтобы он перестал ее любить. Он стал мыться два раза в неделю — немалая жертва с его стороны, если учесть, что у него нет времени на всякие, пустяки.

Но эти прыщи! И зачем только Бог, если он есть, проклял ими подростков?

Поплескав водой на лицо и на пенис, вытерев их полотенцем, к которому на самом деле разрешалось прикасаться только отцу, Джим направился на кухню. Несмотря на темноту в коридоре, на ковре была заметна белая пыль от штукатурки. Позеленевший потолок кухни украсили новые трещины, а на газовой плите и покрывавшей стол клеенке лежал тонкий слой пыли, напоминавшей пудру.

— Все мы скоро провалимся в дыру, — пробурчал Джим. — Прямиком в Китай. Или сразу в ад.

Он принялся торопливо готовить себе завтрак. Из холодильника, ровесника обожаемого папаши, были извлечены кусок колбасы, майонез, половинка почерневшего банана, увядший салат и холодный хлеб. Закрыть дверцу он забыл. Пока закипала вода, Джим, нарезав колбасу и банан, состряпал себе бутерброд.

Он включил радио, купленное в день появления на рынке первых транзисторных приемников. Старый ламповый «Дженерал Электрик» пылился на чердаке вместе с кипами старых газет и журналов, сломанными игрушками, поношенной одеждой, битой посудой, облысевшими швабрами и перегоревшим пылесосом «Гувер» выпуска 1942 года. Эрик и Ева Гримсон не любили что-либо выкидывать, даже пищевые отходы, не говоря о вещах. Большинство людей оставляет прошлое позади. А его родители громоздили его у себя над головой.

Джим отправил в рот большой кусок бутерброда, не забыв приправить его перцем. Вытирая слезящиеся глаза, он выключил газ и вылил кипяток в чашку. Пока он размешивал кофе, ВИЭК, единственная рок-станция в Бельмонт-Сити, прервала сообщение о погоде, запустив шестнадцатый номер местного недельного хит-парада. «Твоя рука — не то, что надо мне!» была первой песней «Лихих Эскимосов», которую Джим услышал по радио. Она же оказалась и последней. Повернувшись к раковине и наливая в стакан холодную воду, Джим услышал рычание, доносившееся отнюдь не из радио. Приемник умолк. Пару секунд тишину прерывал только звук текущей воды. Потом у него за спиной раздались проклятия: