Пол Андерсон - Гетто

— Мне понравилась песня, — сказала она. — Она мне очень понравилась.

Кенри отвернулся.

— Благодарю вас, фриледи, — произнес он. — Осмелюсь спросить вас, как называется то, что играли вы?

— О, та мелодия еще более древняя, — сказала она. — Это «Крейцерова соната». Я просто обожаю ее. — Она медленно улыбнулась. — Мне кажется, что я хотела бы познакомиться с Бетховеном.

Их взгляды встретились, и они смотрели друг другу в глаза долго-предолго.

Городок кончился сразу, будто его обрезали ножом. Он был таким уже три тысячи лет — убежище времени: иногда он стоял в одиночестве посреди ветреных равнин, и кроме обломков древних стен вокруг не было видно никаких следов человеческого жилья; иногда он оказывался полностью поглощенным чудовищным мегаполисом, а иногда — как сейчас — на окраине… Но всегда он оставался Городком, неизменным и неприкасаемым.

Впрочем, нет. Не совсем так. Бывали времена, когда над ним проносилась война, оставляя оспины на стенах, дыры в крышах и наполняя улицы трупами; иногда его осаждали безумствующие толпы, желавшие лишь одного — линчевать какого-нибудь томми; являлись надменные чванливые чиновники — объявить об очередном ущемлении прав обитателей. Эти времена могут вернуться, они обязательно вернутся, подумал Кенри. Он поежился под пронизывающим осенним ветром и двинулся к ближайшей улице. По соседству с Городком теперь раскинулись районы трущоб, застроенные мрачными многоквартирными домами. По безликим улицам бесцельно слонялись толпы людей. Они носили костюмы и юбки грязно-серого цвета, и от них пахло. Большинство из них были Нормами, формально свободными гражданами, — что означало свободу голодать, когда не было работы. Значительную часть составляли Нормы-Д, занимавшиеся физическим трудом. Тупые тяжелые лица… Но там и тут то и дело попадались более живые лица Нормов-С, а иногда даже Норма-В. Когда сквозь толпу проталкивался Стандарт, довольный собой или своим мундиром с эмблемой владельца или государства, что-то мелькало в их глазах. Растущее понимание, ощущение неправильности жизни, раз уж рабы оказываются выше свободных людей. Кенри и раньше замечал эти взгляды. Он знал, что следует за ними — слепая жажда разрушения. А ведь повсюду жили еще люди с Марса, с Венеры, с лун Юпитера, да, а как же, ведь у Блистательных с Юпитера тоже имеются амбиции, а Земля до сих пор оставалась самой богатой планетой. Нет, подумал он, Звездная Империя долго не протянет. Но она просто обязана просуществовать до конца жизни его и Дорти, а они уж позаботятся о том, чтобы обеспечить будущее своих детей.

Чей-то локоть впился ему под ребро.

— Прочь с дороги, томми!

Он сжал кулаки, вспоминая о том, что ему приходилось совершать там, в глубинах неба, и представляя, что он мог бы сделать сейчас… Молча он уступил дорогу. Какая-то толстая тетка свесилась из окна и, засмеявшись, плюнула в него… Плевок он стер, но никак не мог стереть смех, который преследовал его по пятам.

Они ненавидят нас, подумал он. Они не решатся свергнуть своих господ и потому выплескивают свою ненависть на нас. Что ж, потерпим. Лет двести осталось не больше.

Тем не менее, внутри у него все дрожало. Он чувствовал, как напряжены нервы, мышцы живота, а шея болит от постоянных почтительных поклонов.

Нужно выпить, подумал Кенри. А Дорти подождет, никуда из своего розового сада не денется. Заметив подмигивающую неоновую бутылку, он свернул к таверне.

За столиками расположились несколько угрюмых мужчин, тупо уставившихся в настенный экран с прыгающим изображением. Этому анахронизму, наверное, было лет сто от роду, В зале также сидели с полдюжины девиц Стандартов-Д, усталых и затасканных. Одна из них машинально улыбнулась Кенри, но когда разглядела его лицо, костюм и эмблему, фыркнула и отвернулась.

Он подошел к стойке. Бармен встретил его ледяным взглядом.

— Один «Водзан», — сказал Кенри. — Впрочем, лучше двойной.

— Мы не обслуживаем всяких томми, — ответил бармен. Костяшки пальцев Кенри побелели. Он повернулся и собрался уходить, но тут кто-то дотронулся до его локтя.

— Минутку, космонавт. — Потом бармену: — Один двойной «Водзан».

— Я ведь уже сказал…

— Это для меня, Уилм. А уж я волен распоряжаться выпивкой как захочу. Могу хоть на пол выплеснуть. — В этом голосе было что-то такое, отчего бармен тут же потянулся за бутылками. Кенри взглянул на белое безволосое лицо с налетом распущенности. Тощий, затянутый в серое, человек навалился на стойку, одной рукой бесцельно перекатывая кости в стаканчике. Пальцы казались совершенно бескостными, они скорее походили на маленькие нежные щупальца. Глаза у него были маленькие и красные.

— Благодарю вас, — сказал Кенри. — Я, с вашего позволения, заплачу…

— Нет, ставлю я. — Его собеседник принял стакан и передал Кенри. — Давай!

— Ваше здоровье, сер! — Кенри поднял стакан и выпил. Напиток жидким пламенем обжег внутренности.

— Будем надеяться, — безразлично заметил человек. — Впрочем, мне это ничего не стоило. Обычно то, что я говорю здесь — закон.

У этого странного типа было столь же странное телосложение. Наверное, подумал Кенри, он — так называемый Специал-Х, созданный по заказу в какой-нибудь генетической лаборатории потехи ради. Владелец, пресытившись шутом, отпустил его на волю, и у того остался один лишь путь — в трущобы. И скорее всего, сейчас это просто мелкий вор, хотя с тем же успехом он может быть членом запрещенной и объявленной вне закона Гильдии Убийц.

— Долго летал? — спросил тип, глядя на кости.

— Около двадцати трех лет, — ответил Кенри. — К Сириусу.

— Многое изменилось, — сказал Х. — Антикитизм снова вошел в силу. Будь осторожен, а то тебя просто прихлопнут или, в лучшем случае, ограбят, а ты, даже не сможешь позвать патруль.

— Я очень благодарен вам…

— Не за что. — Гибкие пальцы снова собрали кости и положили их в стаканчик. — Мне нравится чувствовать свое превосходство.

— Ах вот как! — Кенри поставил стакан. На мгновение все померкло перед глазами. — Понимаю. Что ж…

— Нет, не уходи. — Рубиновые глазки встретились с его глазами и Кенри увидел, что они полны слез. — Прости. Не суди меня за то, что я так жесток к тебе. Однажды я сам пытался наняться на корабль, но меня не взяли.

Кенри промолчал.

— Я бы отдал левую ногу до самой задницы, чтобы попасть хоть в один рейс, — тоскливо проговорил Х. — Думаешь, если мы земляне, то мы никогда ни о чем не мечтаем? Дудки! Хотя, по правде говоря, пользы от меня в космосе не было бы никакой. Для этого нужно там родиться. К тому же, моя проклятая внешность… Видишь, даже отверженные в этом мире не могут между собой договориться.