Песах Амнуэль - Рим в четырнадцать часов

Квинт свернул с магистрального шоссе и, поглядев в зеркальце, убедился, что никто не едет за ним следом. Узкая однорядная дорога вела к Альбано-Лациале, и на полпути Светоний еще раз свернул, сразу оказавшись перед забором загородной резиденции Гая Туллия. У ворот стояла двухметровая мраморная статуя Венеры, выходящей из морской пены. Работа самого Теренция, Туллий отвалил за статую кучу денег, но Квинт полагал, что работа не стоит имени мастера: обычная копия с древнего оригинала. Разве что руки на месте.

Когда он вошел в холл, Клавдия бросилась ему на шею и пришлось заняться любовью, даже не обменявшись обычными приветствиями, — тут же, на ковре, и это внесло в привычную любовную рутину хоть какое-то разнообразие. Потом они возлегли у широкого мраморного стола, и Клавдия принялась строить планы на будущее. Квинт с тревогой отметил, что мысли Клавдии о разводе становятся все более навязчивыми.

— Дорогая, — сказал он. — Сегодня, когда твой Гай лежит с пробитой головой, не следует ли нам…

— Не следует! — вспылила Клавдия. — По-моему, ты сам готов на любой теракт против Гая, чтобы сделать из него мученика и не позволить мне покончить, наконец, с видимостью, которой является наш брак!

— Да и ты, — подхватил Светоний, — готова на теракт против Гая, но, в отличие от бедняги еврея, ты бы рассчитала более точно. Я прав?

— Прав, — немедленно согласилась Клавдия. — Евреи просто глупы. Если уж хочешь покончить с собой во имя идеи, то взорви себя у Президентского дворца. Или наложи полные штаны взрывчатки и пойди на министерский прием.

— Так его и пропустили со взрывчаткой в штанах! — воскликнул Светоний и прикусил язык. И ему, и Клавдии были известны результаты последней проверки, проведенной службой безопасности. Карабинер из числа уличных патрульных неделю назад преспокойно вошел в Президентский дворец, неся на себе три килограмма пластиковой взрывчатки (без зарядного устройства, естественно). И охрана его пропустила! Был, конечно, скандал, приняты меры, но Светоний Квинт и ломаного сестерция не дал бы за то, что отныне все охранники в любом министерстве, любой фирме или любом магазине утроят бдительность.

— Что наша жизнь? Везувий! — философски сказал Светоний и, потянувшись через стол, поцеловал Клавдию в губы. Так бы они и перешли ко второму акту любовной пьесы, если бы не зазвонил телефон.

— Светония Квинта просит Президент Римской республики, — сказал требовательный голос.

Трубка едва не выпала из руки Клавдии.

— Но… — выдохнула она. — Это вилла министра Туллия, а вы говорите с…

— С его женой. Госпожа Клавдия, я всего лишь выполняю инструкцию, данную мне господином Президентом. Пресс-секретарь нужен немедленно, и я бы просил…

Клавдия протянула трубку Светонию и опустилась на подушки, почувствовав, что ей не хватает воздуха.

— Слушаю, — нетвердым голосом сказал Светоний, мысленно послав подальше Клавдию и собственную беспечность.

— Мой Светоний, это я, Луций, — Квинт узнал голос личного секретаря Президента. — Сейчас не до церемоний, никто не собирается вмешиваться в твою личную жизнь, просто ты срочно нужен. Очень серьезное осложнение. Выезжай немедленно.

— Неужели всем все известно? — трагическим шепотом произнесла Клавдия, глядя на Светония взглядом насмерть перепуганной коровы.

— Потом, — отмахнулся Светоний. — Ты слышала? Что-то произошло. Что-то более серьезное, чем ранение твоего Гая.

— Моего Гая! — гневно воскликнула Клавдия, но Светоний, быстро поцеловав ее в щеку, уже выбегал из гостиной.

По дороге он пытался выяснить обстановку у кого-нибудь из президентского окружения, но все линии оказались заняты, и Светонию пришлось придумывать самые фантастические версии. Евреи подняли на воздух оружейные склады? Убили премьера? Собрали ополчение и выступили на Рим?

В Президентском дворце его ждали, Луций провел Квинта в круглый зал, шепнув по дороге, что сам не в курсе и надеется на то, что Светоний после заседания по-дружески… Квинт кивнул и, войдя в зал, плотно закрыл дверь. С первого взгляда стало ясно: собрался полный состав Совета безопасности. Кроме, конечно, Гая Туллия.

— Садись, — сказал Президент Корнелий Сулла, — и начнем. Он кивнул Овидию Дециму, руководителю Службы контрразведки, и тот встал:

— Час назад, господа, нам стало известно, что назавтра евреи готовят акцию. Впервые будет применен ядерный заряд.

Все охнули, а министр по делам репатриации недоверчиво сказал «Ха!»

— Мы не знаем, где именно размещен заряд, удалось выяснить только, что он уже размещен. Более того, мы даже не знаем, какая именно из групп этих фанатиков-террористов стоит за акцией. Не говоря о том, что не знаем исполнителей…

— А что вы вообще знаете? — не удержался Светоний. — Откуда у евреев атомная бомба? Может, все это — просто дезинформация? Страх нагоняют?

— Информатор надежный, — не глядя на Светония, продолжил Децим. — И мы не можем требовать от него больше того, что он может сделать. Армия уже приступила к поисковой операции на всей территории Рима и окрестностей вплоть до черты разграничения. К сожалению, неизвестен класс заряда, и следовательно, приходится тратить уйму времени на просеивание информации, поскольку сейчас едва ли не в каждой промышленной фирме используются радиоактивные препараты. До завтра просто не успеть. По-видимому, единственный выход — обратиться через прессу и телевидение к этим проклятым евреям, постаравшись составить текст так, чтобы не вызвать паники среди…

Он замолчал и сел, не закончив фразы. В конце концов, конкретные предложения не входили в круг его обязанностей.

— И что мы им скажем? — скептически спросил Эмилий Сервел, министр образования и культуры. — Дорогие евреи, ставьте ваши условия, мы на все готовы, да? Не проще ли заявить об этом на переговорах в Осло и потребовать от рава Рубинштейна отмены акции, пригрозив прекратить переговорный процесс?

Министр иностранных дел Май Селевк подал голос:

— Ты же знаешь, мой Эмилий, что это бесполезно. Рав Рубинштейн не контролирует еврейских ультра. Сорвать переговоры очень легко, а что дальше?..

— Зачем нам переговоры с человеком, который ни за что не отвечает?! — воскликнул Сервел.

— Господа, — вмешался Президент, — не возвращайтесь к старому спору, нет времени. Я тоже считаю, что нужно использовать возможности прессы и телевидения.

— Боюсь, что при данных обстоятельствах у нас нет иного выхода, — сказал молчавший до сих пор Юлий Курион, министр обороны. — Приведены в высшую боевую готовность все силы противоатомной защиты. Конечно, есть шанс, что они найдут заряд прежде, чем он взорвется. Но нет никаких гарантий, что взрыв не произойдет, когда саперы начнут разминирование. Речь идет, насколько мне известно, о заряде с радиоуправляемым взрывателем, и радист, возможно, — смертник, с этим вариантом мы сегодня уже столкнулись… радист сидит поблизости от заряда и держит ситуацию под контролем.