Роберт Силверберг - Одиночное заключение
Брауер подошел поближе, оглядываясь в поисках скелета. Но ничего не нашел: вероятно, Чаркет куда-то ушел, когда у него кончилась еда.
Он сфотографировал разбитый звездолет, забрался в люк. И удивленно мигнул. Внутренний отсек не производил впечатление покинутого тридцать лет назад. Наоборот, казалось, что в звездолете жили. Но каким образом?
В ту же секунду он обнаружил ответ. Сообразительный Чаркет перед отлетом затащил в звездолет пищевой синтезатор Карстера. А с синтезатором уже можно прожить... Возле него высилась горка камней: Чаркет готовил себе еду, бросая их в молекулярный конвертер синтезатора.
За исключением синтезатора и люльки, во внутреннем отсеке ничего не было. Попутно Брауер получил подтверждение еще одной догадки: на полу, вырванные из гнезд, валялись провода устройства для подачи сигнала бедствия.
Брауер все сфотографировал, вылез из люка... и ахнул.
Через голую равнину к звездолету плелся тощий, согбенный старик со спутанной седой бородой.
Несомненно, он возвращался с прогулки.
Чаркет.
Не кто иной, как Чаркет. Тридцать лет одиночества наложило свои следы, но за глубокими бороздами морщин и нечесанной бородой просматривалось остроглазое лицо хитрого молодого преступника, запечатленное на полицейском объявлении. Все еще не веря своим глазам, Брауер спрыгнул на землю и осторожно двинулся навстречу старику.
Их разделяло не более двадцати футов, когда тот заметил Брауера. Старик остановился как вкопанный, покачнулся, поднял руку с крючковатыми пальцами, указал на звездолет Брауера, затем на него самого.
Бескровные губы шевельнулись. Изо рта вырвался хрип, затем невероятным усилием старику удалось произнести: "Ты... ты..."
Потрясение оказалось слишком велико. Старик споткнулся и рухнул лицом вниз.
Оцепенение, охватившее Брауера, сняло как рукой. Он подбежал к старику, опустился на колени, сунул руку под ветхую рубашку, коснулся костлявой груди.
Тишина. Тишина смерти.
Пальцы Брауера нащупали под рубашкой сложенный лист. Брауер вытащил его и развернул дрожащими руками. Это было потрепанное, выцветшее от времени, но еще различимое объявление о розыске сбежавшего преступника. Брауер перевел взгляд с ухмыляющегося молодого человека на лицо старика.
Никаких сомнений. Это Чаркет. Каким-то чудом ему удалось выжить - в компании лишь одного пищевого синтезатора. Тридцать лет провел он в полном одиночестве, без единой книги и домашнего животного на безжизненной Беллатрикс IV.
По спине Брауера пробежал холодок. Несомненно, Чаркет верил, когда вырвался из колонии, что обретает свободу, но там по крайней мере он был бы в человеческом обществе, среди людей, которые хотели ему помочь. Одиночное заключение так жестоко, что уже давно исчезло из уголовного законодательства.
Чаркет сам загнал себя в темницу без стен. Тридцать лет наедине с собой. Его мнимая свобода в действительности превратилась в наказание, ужаснее которого не мог вынести ни один суд. И потрясение от вида другого человеческого существа убило его.
Задумчиво Брауер сунул в карман потрепанное объявление и поддел ногой лежащий рядом булыжник. На Беллатрикс IV не было почвенного слоя, и он начал собирать камни для пирамиды над телом старика.
Позже он передал короткое сообщение коллегам по Криминальному бюро, чтобы те ввели в ТОТИВАК:
О ПОБЕГЕ ЧАРКЕТА, ЭДВАРДА ХЭММОНДА - ДЕЛО ЗАКРЫТО.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});