Герберт Уэллс - В бездне

Потом шар медленно потянули вниз, и отдельные подробности начали вырисовываться отчетливей.

Эльстэд увидел, что контуры туманных зданий окаймлены, точно бусами, рядами каких-то круглых предметов. Он заметил также, что внизу, на широких открытых площадях, в нескольких местах были какие-то сооружения, напоминающие очертаниями обросшие раковинами суда.

Шар медленно, но непрерывно тянули вниз, и силуэты под ним становились все более ясными и различимыми. Эльстэд заметил, что шар притягивают к большому строению посреди города, и он иногда мельком видел толпу существ, тянувших канат. К его удивлению, снасти одного из судов, которые вообще составляли характерную особенность города, были усеяны жестикулирующей и разглядывающей шар толпой. Вдруг перед его глазами бесшумно поднялись стены большого здания и скрыли город.

Что за странные стены, сложенные из пропитанных водой бревен, скрученной проволоки, осколков железа и меди и человеческих костей и черепов! Черепа были расположены по всему зданию — зигзагами, спиралями, фантастическими узорами. Множество мелких серебристых рыбок, играя, прятались в них и выплывали из глазных впадин.

Вдруг Эльстэд услышал сдержанные крики и шум, похожий на громкий звук рога, вскоре сменившийся каким-то фантастическим пением. Шар все погружался, проходя мимо огромных, заостренных кверху окон. Наконец он остановился, повидимому, на чем-то вроде алтаря посреди здания.

Теперь, находясь на одном уровне с ними, Эльстэд мог ясно разглядеть этих странных обитателей бездны. К своему удивлению, он заметил, что все они склонились перед шаром, — все, кроме одного в одежде из рыбьей чешуи, с блестящей диадемой на голове, который все время открывал и закрывал свой огромный, как у пресмыкающегося, рот, точно управляя хором молящихся.

Повинуясь какому-то странному побуждению, Эльстэд зажег лампочку и, таким образом, опять стал видим подводным существам; но сами они благодаря яркому свету внутри шара сразу погрузились во мрак. При этом внезапном появлении Эльстэда пение сменилось шумными криками восторга. Чтобы продолжать свои наблюдения, Эльстэд опять выключил свет и исчез из их глаз. Но некоторое время он был еще слишком ослеплен, чтобы разобрать, что они делают. Когда ему, наконец, удалось разглядеть их, они опять стояли на коленях. Так они продолжали поклоняться ему без отдыха и перерыва целых три часа.

Рассказ Эльстэда об этом удивительном городе и его жителях, детях вечной ночи, никогда не видевших солнца, луны, звезд, зеленой растительности и живых, дышащих воздухом существ, об этих созданиях, которые не знают огня и другого света, кроме фосфорического сияния живых тварей, был очень обстоятелен.

Однако как ни удивителен этот рассказ, еще удивительней, что ученые, пользующиеся большой известностью, как, например, Адаме или Дженкинс, не находят в нем ничего невероятного. Они говорили мне, что не видят никаких причин, почему бы на дне глубоких морей не могли жить — совершенно неведомо для нас — разумные, дышащие жабрами, обладающие позвоночником существа, приспособившиеся к низкой температуре и огромному давлению и настолько тяжелые, чтобы не всплывать на поверхность ни живыми, ни в виде трупов, — такие же, как и мы, потомки великой эволюции нового века красного песчаника.

Нас они должны знать: мы представляемся им в виде странных существ-метеоров, иногда катастрофически падающих мертвыми из таинственного мрака их водяного неба. И не только мы сами, но и наши суда, металлические изделия, всякие предметы падают на них время от времени из тьмы, подобно дождю. Иногда эти тонущие предметы обрушиваются на них точно карающая десница невидимой власти там, наверху, а иногда к ним попадают очень редкие и нужные вещи или что-нибудь способное быть источником вдохновения. Их поведение при появлении живого человека можно понять, если представить себе, как поступили бы дикари, если бы к ним вдруг слетело с неба окруженное сиянием существо.

Эльстэд не раз передавал офицерам «Птармигана» подробности своего двенадцатичасового пребывания на дне океана. Он собирался записать свой рассказ, но не сделал этого, и поэтому нам, к сожалению, приходится восстанавливать его несвязный, отрывочный отчет по воспоминаниям капитана Симмонса, Уэйбриджа, Стивенса, Линдлея и других.

Представьте себе громадное призрачное здание, склонившихся поющих людей с темными головами хамелеонов, в слабо светящейся одежде, и Эльстэда, снова и снова зажигающего свет и старающегося дать им понять, что нужно перерезать канат, который удерживает шар. Протекала минута за минутой, и наступил момент, когда Эльстэд, взглянув на часы, к своему ужасу, увидел, что кислорода у него хватит всего на четыре часа. Гимны в его честь, не (прекращающиеся ни на минуту, зазвучали в его ушах как похоронный марш, отмечающий его близкую кончину.

Каким образом он освободился, он сам не вполне понимает; но, судя по обрывку каната, который висел на шаре, канат, повидимому, перетерся о край алтаря. Вдруг шар резко покачнулся, и Эльстэд, взлетев вверх, ушел из мира странных подводных существ, как улетело бы от нас обратно в родной эфир какое-нибудь нездешнее создание. Эльстэд исчез из поля их зрения, как пузырь водорода, который стремится вверх в нашей атмосфере. Каким странным должно было им казаться это вознесение!

Шар мчался вверх еще быстрее, чем погружался, когда его тянули вниз свинцовые грузила. Стало очень жарко. Он летел окнами вверх, и Эльстэд потом вспоминал о потоке пузырей, который пенился у стекол. Каждую минуту он ждал, что стекла лопнут. Вдруг ему показалось, что в мозгу у него закружилось что-то вроде огромного колеса. Обитая подушками камера завертелась, и он потерял сознание. Больше он не чувствовал ничего, пока не увидел себя в собственной каюте и не услышал голоса доктора.

Вот вкратце необыкновенная повесть, отрывочно рассказанная Эльстэдом офицерам «Птармигана». Он обещал со временем все записать, но не успел сделать это, так как занялся усовершенствованием своего аппарата.

Остается прибавить, что второго февраля 1896 года Эльстэд, усовершенствовав свой шар согласно указаниям первого опыта, опустился на дно океана во второй раз. Что с ним произошло, этого мы, по всей вероятности, никогда не узнаем: он не вернулся. «Птармиган» тринадцать дней крейсировал около того места, где он погрузился, и напрасно искал его. Потом судно вернулось в Рио, откуда печальное известие было сообщено по телеграфу его друзьям. Тем дело пока и кончилось. Надо полагать, дальнейшие попытки дадут когда-нибудь возможность проверить его странный рассказ о неведомых обитателях океанских глубин.