Айзек Азимов - Лэнни

Богерт раздраженно переспросил:

— Никаких проблем? Что вы имеете в виду?

— Только то, что при отсутствии проблемы невозможен научный прогресс. Посмотрите, каких роботов мы выпускаем? Высокоспециализированных роботов, полностью ориентированных на выполнение определенных задач. Промышленность говорит нам, что ей необходимо — и вот оно, полностью готовое к употреблению. Питер, недавно вы спрашивали меня, зачем я вожусь с Лэнни. Вы сказали, что робот, не способный выполнять свою работу, — самая бесполезная вещь в мире. Теперь же я спрошу вас, какая польза от робота, предназначенного только для одного вида работы? Роботы модели ЛНЕ спроектированы для добычи бора. Они бесполезны при разработках, скажем, бериллия. Если изменится технология очистки бора, они тоже станут бесполезными. Пока что мы производим не роботов, а пародию на них.

— Вы хотите создать универсального робота? — с изумлением спросил Лэннинг.

— А разве это невозможно? — ее щеки порозовели от возмущения. — В мои руки попал робот с дефектным мозгом. Я обучала его, и вы, Альфред, интересовались, какая от этого польза. В данном случае очень небольшая, так как Лэнни в своем развитии не сможет подняться выше уровня пятилетнего ребенка. А в общем? Огромная польза, если рассматривать мою работу как первую попытку решения абстрактной проблемы обучения роботов. Мне удалось нащупать условия, при которых начинается генерация новых нервных путей в позитронием мозге. Дальнейшие исследования позволят детально разработать соответствующую методику и тогда…

— Ну!?

— Предположим, мы имеем позитронный мозг, в котором установлены основные нервные связи — своего рода безусловные рефлексы, включающие, кстати, все Три закона. На этой основе с помощью специальных методов мы можем приступить к моделированию вторичных нервных связей. Это позволит подготовить робота к определенной деятельности, а затем, если необходимо, изменить его специализацию. Роботы могут стать такими же многогранными существами, как люди.

Роботы могут учиться!

Мужчины уставились на нее.

Она нетерпеливо спросила:

— Вы все еще не понимаете?

— Мне кажется, я понял то, что вы сказали, — неуверенно пробормотал Лэннинг.

— Вы еще не поняли, что это открывает совершенно новую — и огромную! — область для исследований, для развития новой технологии? И что прогресс роботехники в. этом направлении, связанный с романтикой поисков и открытий, неизбежно привлечет талантливую молодежь? Попытайтесь — и вы увидите, что получится.

— Я должен заметить, — произнес Богерт, — что ваше предложение довольно опасно. Появление роботов, не обладающих сразу всеми необходимыми знаниями и, следовательно, способных ошибаться, приведет к тому, что никто не сможет доверять Первому закону. Собственно, так и получилось в случае с вашим Лэнни.

— Правильно. Разрекламируйте опасность.

— Разрекламировать ее!

— Конечно. Сообщите по телевидению и радио о создании нового исследовательского института на Луне, чтобы не подвергать население Земли даже тени опасности; однако постарайтесь подчеркнуть, что опасность существует.

— Господи, зачем? — сказал Лэннинг.

— Потому что пряный вкус опасности послужит хорошей приманкой. Вы полагаете, что ядерная технология и космические исследования не допускают опасности? Возможно, миф об абсолютной безопасности нашей профессии сыграл с вами плохую шутку, Альфред? Не ему ли обязаны вы комплексом Франкенштейна — да, да, тем самым комплексом, который вы так презираете?

Из-за двери, ведущей в лабораторию Кэлвин, раздался звук, подобный мелодичному перезвону колокола. Роба-психолог моментально прервала разговор, прислушиваясь. Затем она сказала:

— Извините. Кажется, Лэнни зовет меня.

— Он может позвать вас? — спросил Лэннинг.

— Я уже говорила вам, что мне удалось научить его произносить несколько слов. — Она шагнула к двери, затем нерешительно повернулась к мужчинам. — Если вы подождете меня…

Они наблюдали, как она покинула свой неуютный кабинет; несколько мгновений они оба молчали, затем Лэннинг сказал:

— Как вы думаете, Питер, есть ли нечто полезное в том, что она говорила?

— Вполне возможно, Альфред, — ответил Богерт, — вполне возможно. Во всяком случае, эти идеи можно изложить на совете директоров и посмотреть, как они отреагируют. Но надо учитывать, что крыша над нами уже занялась. Робот нанес травму человеку, и общественности об этом уже известно. Конечно, как говорит Сьюзен, надо попробовать повернуть это дело к нашей пользе… Однако я не очень доверяю ее истинным побуждениям.

— Что вы имеете в виду?

— Если даже все, что она тут наговорила, является чистой правдой, то пока это лишь перспективная тема для исследований. Ее настоящий мотив — желание сохранить этого робота для себя. Если мы попытаемся давить на нее, она станет утверждать, что робот нужен ей для отработки методики обучения. Но я думаю, что ока нашла другое применение для Лэнни, такое, которое доступно только единственной женщине в мире, — доктору Сьюзен Кэлвин.

— Я не уловил, куда вы клоните.

Богерт усмехнулся и сказал:

— Вы слышали, что говорил робот, когда звал ее?

— Боюсь, что я не… — начал Лэннинг, когда дверь внезапно отворилась — мужчины сразу же прекратили разговор.

Сьюзен Кэлвин шагнула в комнату, оглядываясь по сторонам.

— Может быть, кто-нибудь из вас видел… Я уверена, она где-то тут… О, вот она!

Она подбежала к одному из книжных шкафов и вытащила из него металлический предмет странной формы. Эта штука была полой внутри, с несколькими отверстиями, за которыми находились ярко раскрашенные кусочки металла, по-видимому, достаточно большие, чтобы они не могли вываливаться через отверстия. Когда Сьюзен подняла предмет, металлические кусочки внутри него задвигались и мелодично зазвенели. Лэннинга вдруг осенило, что это устройство напоминает детскую погремушку в специальном исполнении для роботов.

Когда Сьюзен Кэлвин снова открыла дверь, голос Лэнни опять донесся из лаборатории. На этот раз Лэннинг ясно различил, каким словам обучила Сьюзен Кэлвин своего подопечного.

Голосом, подобным звону небесных колоколов, он звал:

— Мамочка, я хочу к тебе. Я хочу к тебе, мамочка.

Из-за двери донеслись торопливые шаги Сьюзен Кэлвин. Она торопилась к своему малышу — странному дитяти механической породы, единственному в мире ребенку, которого она могла когда-либо иметь и любить.