Север Гансовский - Пм-150

- Но разве она думает? Вы сказали, тут только мышцы. - Андрей посмотрел на пластмассовую фигуру у занавеса. Ему стало не по себе.

- Нет, эта не думает. - Скайдрите пожала плечами. - Но ведь тут лишь половина "ПМ-150". Внешняя часть. Я вам говорила, что институт моделирует и нервную деятельность. Так вот, еще есть вторая половина "ПМ". Та, которая думает. Действующая модель моего мозга. Пойдемте, я вам ее покажу.

В огромном двухсветном зале бесконечными рядами стояли высокие, до самого потолка, щиты, покрытые чем-то, что издали казалось сотами. Несколько человек в белых халатах работали в разных местах. Двое помахали Скайдрите с Андреем рукой.

На щитах там и здесь вспыхивали и гасли разноцветные светлячки.

- Но это электронно-счетная машина, - сказал Андрей. - Только гигантская.

Действительно, конец зала терялся где-то вдалеке. Таких огромных "ЭСМ" Андрей не видел даже в Астронавигационном центре.

- Нет, - девушка покачала головой, - это первая в мире полная модель головного мозга человека. В данном случае - моего мозга. - Она перехватила взгляд Андрея и горько усмехнулась. - Не думайте, что я этим горжусь. Это дикая тоска - быть образцом как для мышечной, так и для мозговой модели... То есть сначала интересно, а потом ужасно мучает... Ну ладно. Садитесь вот сюда и спросите меня о чем-нибудь.

- Спросить у вас? Что именно?

- Все равно. Только не спрашивайте, сколько мне лет. Почему-то многие спрашивают именно это. - Скайдрите перевела рычажок на пульте управления.

Андрей прикусил язык. Он оказался одним из многих...

Все щиты машины между тем покрылись огоньками. Целые световые бури проносились из одного конца зала в другой. В воздухе слышалось журчанье, слабый треск электрических разрядов.

- Я включила фотоэлементы, - объяснила Скайдрите. - Теперь машина осматривает и запоминает вас. Шатен... Высокий... Бледное лицо... Осматривает, переводит на категории "плюс" - "минус" и запоминает. Сравнивает вас со всеми, кого я знаю, и делает выводы... Понимаете, если бы было иначе, то мы с моделью оказались бы в неравном положении. Ведь разным людям по-разному отвечаешь на их вопросы, верно?.. Ну, спрашивайте. Ответ будет напечатан вот здесь, на этой ленте. Говорите в микрофон. Сначала отвечу я, потом она.

- Что такое физиологическая музыка?

- Физиологическая музыка... - Девушка задумалась на мгновенье. - Видите ли, это верно, что человеческое тело гармонично звучит, если перевести биотоки на ноты. Когда мы записывали нотами биотоки моих мышц, получилось какое-то бесконечное музыкальное произведение. А позже Роберт обработал ряд отрывков. Это действительно музыка, но музыка без смысла. Она как будто все время что-то обещает, но это обещание не выполняется. Примерно то же самое, чем была абстрактная живопись. Понимаете, не осмысление природы, а только явление ее... Ну, хватит. Машина уже ответила. Возьмите ленту вот отсюда и прочтите мне вслух... Просто оторвите кусок.

Андрей оторвал кусок ленты, которая выходила из узкой щели в щите. Там почти теми же словами было сказано то, что он только что услышал от Скайдрите:

"...не осмысление природы, а явление. Ну, хватит. Машина уже ответила".

Ему стало жутко.

- Да, да, - сказала девушка, отвечая на его взгляд. - Другим тоже иногда делается страшно.

- Но как это достигнуто? - спросил Андрей. Он почти с ужасом смотрел на ряды щитов. Действительно, на Земле появилось много нового за эти шесть десятков лет. Внезапно он пожалел, что вернулся. Лучше бы и не знать ничего о такой машине...

- Видите ли, в чем дело. Здесь, на щитах, каждой клетке мозга соответствует полупроводниковый элемент. Когда модель изготовили, она была чиста, то есть ничего не знала. Затем ей сообщили все, что я учила в школе и в институте. Она проглотила все учебники, все книги, что я читала, просмотрела кинофильмы. Это была первая стадия работы. Потом снимали биотоки моего мозга и кодом передавали ей. Я садилась в кресло. На голову мне надевали особый колпак, и я думала, просто думала обо всем, о чем хотелось. А машина все записывала. Таким способом ей передавали мою индивидуальность. Это и теперь продолжается. Каждый день я прихожу сюда и рассказываю машине все, что я чувствовала и думала. С ней нужно быть очень искренней. Говоришь даже самое сокровенное. То, что не сказала бы никому.

- Наверно, это нелегко, - сказал Андрей. - Не все так могут. - Он понял теперь, почему у Скайдрите такой упрямый подбородок.

- Конечно, не все. До меня тут были три девушки, но ни одна не выдержала. Нужно отдавать всю себя целиком... Понимаете, я постоянно рефлексирую теперь. Все, что со мной происходит, рассматриваю под углом зрения того, как буду об этом рассказывать модели. И вот результат: машина так же рефлексирует, как я, и нам "в голову" приходят одинаковые мысли. А это очень неприятно. Я начала ловить себя на том, что соперничаю с "ПМ-150".

- Но ведь это ерунда! - Андрей вскочил и заходил перед щитом. - Каждому ясно, что вы ежедневно получаете запас новых впечатлений, которые и формируют вашу личность. А "ПМ" знает только то, что вы ей сообщаете.

- Но я ей все сообщаю. И поэтому она меня уже переросла в некоторых отношениях. Ведь она ничего не забывает. Георгий даже говорит, что как индивидуальность она интереснее, чем я.

- Георгий! - прошептал Андрей. ("Повсюду этот Георгий!") Вслух он спросил: - А кто он здесь - Георгий?

- Руководитель работ по "ПМ". Но скоро ему придется покинуть институт. В субботу заседание Совета, и, по всей вероятности, будет вынесено решение, что он неправ. На Совете я расскажу о том фокусе, который они выкинули сегодня с "ПМ-150" и с вами. Кстати, вы заметили, что, когда они поставили модель на колени, Роберту стало стыдно, а Георгию нет? Вообще он неисправим.

Девушка вдруг вскочила с кресла, отбежала в сторону и сделала несколько таких блестящих балетных пируэтов, что у Андрея захватило дух. "Как пух от уст Эолы", - подумал он. Внезапно у него защемило сердце. Конечно, Мария никогда не вернется к нему. Да и как она могла бы вернуться? Ведь для нее прошло шестьдесят лет, а для Андрея девять. Они разошлись во времени... Мария не вернется, а с этой девушкой, со Скайдрите, он только поговорил. Поговорил, и сейчас они разойдутся.

Скайдрите уже была возле него.

- У меня сегодня хороший день. - Она положила руку на грудь, успокаивая дыхание. - Только утро, а я уже один раз оказалась умнее модели. Наверно, это из-за вас... Идемте теперь в сад, и там я кончу рассказывать о "ПМ-150".

На лестнице он спросил:

- Вы еще и балерина, да?

- Как - балерина?.. Ах да, в ваше время это была профессия.

- Да. - Ему вдруг захотелось подчеркнуть, как он бесконечно старше ее. Назло себе. - В мое время - профессия.