Анджей Сапковский - Случай в Мисчиф-Крик

Они были уже очень близко к поселку, так близко от строящегося дома, что к стуку молотков присоединилось визгливое пение пил, а ветерок донес резкий запах свежеспиленной сосны. Уже были видны плотники, их было шестеро. Адам Стаутон окинул стройку глазом специалиста.

-- Хорошая работа. Хорошо у них дело идет.

-- Верно.

Увидев отряд, плотники прервали работу, а Джесон Ривет даже вздохнул от удивления. Если б это не противоречило доводам рассудка, он мог бы поклясться, что перед ними недавно встреченные лесорубы с лесосеки, каким-то чудом переброшенные сюда. Такие же светловолосые, с такими же странными безбровыми лицами без ресниц. Совершенно с такими же безразличными, пустыми глазами, в которых незаметна была какая-нибудь реакция.

-- Здравствуйте. Мы приехали из Уотертауна. Мы сторонники короля и закона.

Мэддокс осекся. Он тоже понял, что разговаривать с плотниками бессмысленно.

-- С ними, -- звонким голоском подтвердила очевидное Верити Кларк, -не поговоришь. Не бойся их, Адриан ван Рейссел. Они тебя не обидят. Продолжай работу.

-- Tot Uw dienst, juffrom.*

(* Как прикажете, мадемуазель (гол.).)

Проехав между домами, они тут же увидели тех, кто ждал их на одной из террас.

Одну женщину они уже знали -- Франсез Флауэрс. То, что вторая, постарше, походила на маленькую Верити, не заметить было невозможно, значит, она, несомненно, мать девочки. Третья женщина была высокая и худая, восковая кожа лица плотно обтягивала череп, а из-под чепца выбивались седые прядки. У четвертой женщины, удивительно красивой, были черные, блестящие как вороново крыло волосы и кроваво-красные губы. Скромный жакет, простая шерстяная юбка и белый фартучек сидели на ней лучше и выглядели эффектней, чем шелка и атласы на жене губернатора Колонии. Но самой удивительной была пятая.

Пятая женщина, сидевшая в кресле-качалке с высокой резной спинкой, была уже в весьма солидных годах. На ней была черная шляпа с пряжкой и короткая пелерина. Глаза -- салатного цвета, настолько светлые, что казалось, у них нет радужки, а только темное пятнышко зрачков. Джесон Ривет отметил, что в этих глазах было что-то такое, от чего сразу же хотелось уставиться в пол и признаться в том, что варенье съел ты. От полной женщины исходила властность, авторитет. Но Джесон Ривет не знал такого слова.

-- Я встретила их на поляне, бабушка, -- пропищала в тишине Верити Кларк. -- Это слуги короля и чего-то еще.

-- Это мы уже знаем, -- сказала Франсез Флауэрс, ехидно улыбнувшись. -Вы, господа, выражали желание поговорить с кем-либо, у кого есть должное положение, авторитет и, разумеется, пол. Ну вот, извольте. Они перед вами.

-- Приветствую вас, господа, -- сказала полная светлоглазая. Если бы Джесон услышал ее голос за спиной, то наверняка б решил, что говорит юная девушка. -- Приветствую вас в Мисчиф-Крик. Я -- Дороти Саттон.

-- Что еще за ребячество? -- громко проворчал пастор Мэддокс.

-- Что за шуточки? Где твой муж, женщина?

-- Вы не могли не видеть кладбища за поселком. Он лежит там, упокой Господь его душу.

-- Я хочу говорить с мужчиной!

-- Вы уже разговаривали. -- С губ Франсез Флауэрс не сходила ехидная и нагловатая ухмылка. -- С лесорубами. И с плотниками, строящими амбар. Вам этого мало?

-- Других здесь нет?

-- Есть, почему же, -- проговорила красивая, черноволосая. -- Вот хотя бы этот.

Между домами появился мужчина в подвернутых портках, толкающий тачку с навозом. Проходя мимо, он одарил их глупой улыбкой и немного испуганным взглядом и тут же пошел быстрее.

Констебль Корвин тихо ругнулся, плотник Стаутон фыркнул, дядюшка Уильям сплюнул. Преподобный Мэддокс заскрежетал зубами.

-- Значит, здесь нет... -- прохрипел он и откашлялся, -- нет здесь... других мужчин. Ваших отцов? Братьев? Ни у одной нет мужа?

-- Нет, -- подтвердила Дороти Саттон. -- Так распорядилась судьба, не слишком благоволившая к нам в последнее время. Посему никто, кроме меня, не может приветствовать вас в Мисчиф-Крик, пришельцы из дальних краев. Я, а вместе со мной госпожи Файт Кларк, Аннабел Прентисс и Джемайма Тиндалл.

Взгляд ее светлых глаз явно действовал на пастора, потому что, когда он заговорил, сдерживаемая злоба исчезла из его голоса. Как будто.

-- Ну что ж, -- пожал он плечами, -- похоже, тяжкое испытание ниспослал вам Господь. Нелегко вам, должно быть, без мужчин.

-- Бывают такие минуты.

-- Посему послушайте. Я Джон Мэддокс, пастор из Уотертауна в графстве Миддлсекс. Это -- господин Генри Корвин, констебль того же графства. И другие господа, состоящие на службе закона. Мы преследуем сбежавшую из тюрьмы преступницу по имени Дженет Харгрейвс. Что вы можете на сей счет сказать?

-- Ничего.

-- Напоминаю: каждый подданный короля обязан подчиняться и помогать закону. А кто преступника укрывает либо помогает ему, тот карается наравне с оным.

-- Мы знаем. В чем, если дозволено спросить, провинилась упомянутая Дженет Харгрейвс?

-- В колдовстве.

-- Не поняла?

-- Дженет Харгрейвс, -- в голосе преподобного снова пробились злоба и нетерпение, -- ведьма. Она занималась черной магией и была осуждена правомочным решением суда.

-- И вы преследуете эту Дженет Харгрейвс от самого Уотертауна? Из-под самого Бостона? За занятия магией?

-- Именно. Отвечай на мои вопросы, женщина! Дороти Саттон долго смотрела на него.

-- Мне ничего не известно ни о какой Дженет Харгрейвс, -- проговорила она наконец. -- Равно как и о других особах, преследуемых за черную магию. Я не могу вам помочь. То есть не могу предложить ничего, кроме гостеприимства, угощения, ежели господа не побрезгуют скромной едой, и ночлега, если вы не слишком привыкли к изысканному комфорту, которого я предоставить не могу.

Адам Стаутон, констебль и Абирам Торп охотно слезли с лошадей, дядюшка Уильям последовал их примеру. Преподобный Мэддокс остался в седле, продолжая сверлить женщину взглядом.

-- Мы -- добрые пуритане, -- проговорил он наконец, указывая глазами и пальцем на Франсез Флауэрс. -- Мы придерживаемся законов Колонии. А вот ее мы застали за развратом, за бесстыдной распущенностью. Средь бела дня. Не важно, что с мужем. Ибо сказал апостол Павел в послании к Фессалоникийцам: "Ибо воля Божия есть освящение ваше, чтобы вы воздерживались от блуда"*.

(* Первое послание к Фессалоникийцам 4,3.)

-- Однако же, -- лицо Дороти Саттон даже не дрогнуло, -- тот же самый Павел пишет Коринфянам: "Не уклоняйтесь друг от друга"**.

(** Первое послание к Коринфянам 7,5.)

И говорит книга притчей Соломоновых: "Утешайся женою юности твоей, любезною ланию и прекрасною серною; груди ее да уповают тебя во всякое время; любовию ее услаждайся постоянно"***