Тимофей Печёрин - Кладоискатель

С этой мыслью мы миновали район лавок, мастерских и домов их владельцев, после чего вышли к окраине. К покрытым соломой хижинам, заборам из кривых досок и почти кромешной тьме. Подойдя к воротам одного из домов, я постучал, мучительно соображая, как бы получше напроситься.

— Кого там черт принес? — проворчал невысокий бородатый мужичок со свечой, приоткрыв ворота.

— Да прибудет Всевышний с тобой, — брякнул я столь удачно и сложил руки в молитвенном жесте, — не поминай нечистого на ночь глядя — не то явится.

— Прости, Господи, — кажется мои слова возымели действие на мужика, — вы что ли священник?

— Я странствующий монах, брат Фома, — бесстыдно соврал я, — путешествую по городам, проповедуя и отпуская грехи. Я дал обет безденежья и мне нечем заплатить за гостиницу.

— Монах, говоришь? — мужик нахмурился и перевел взгляд с меня на Горма, — а это кто?

— Это брат Гавриил, в миру Горм. Он был варваром и убийцей, а потом Господь лишил его слуха и голоса. Он искупает свои грехи горбом своим.

— Горбом, значит. В смысле, тяжким трудом? А дров наколет? — пришел к небезынтересному умозаключению мужик и усмехнулся. Горм молчал, как и положено глухонемому.

— Наколет. Я попрошу его об этом.

— Ладно, заходите. Но учтите, кормить вас нечем. И спать сможете только на полу. У меня пять детей.

Мы вошли в дом. Хозяин зажег лампаду и рассмотрел нас получше. Уж на кого-кого, а на странствующих монахов мы не походили.

— А где твоя ряса, брат Фома? — спросил у меня мужик.

— В рясе далеко не уйдешь, — ответил я, — а нам приходится путешествовать. Неужели форма так важна для тебя?

Мужик не спорил. Я оглядел дом, состоящий из одного помещения с топчанами, столом и печью. Вот и все имущество. Да, спать и вправду придется на полу.

* * *

Рано утром, на рассвете, меня и не только, разбудил колокольный звон. Он словно парил над городом, то нарастая, то слабея.

— Все на площадь, — проворчал хозяин дома, поднимаясь и будя жену, — я пойду, а ты с детьми — в поле.

— Я тоже пойду, — сказал я. Горм поднялся, — нет-нет, брат Гавриил. Я один.

К чему этот звон, я в принципе догадывался. Но хотел посмотреть, для поднятия самооценки. Потому и пошел на площадь. Один, без Горма, которому я велел наколоть дров и ждать меня за воротами. Ибо одному мне будет легче остаться незаметным.

Колокола звонили, открывались двери, ручейки людей вытекали на улицы, превращаясь в реки и впадали в своеобразное озеро — в центре города, возле замка лорда.

Когда на площади стало тесно, на специальный помост поднялся человек со свитком в руках. Развернул его и во весь голос завопил:

— Жители славного города Лейксайда! Подданные и вассалы

Пресветлого и Премудрого Лорда

Кильбурна Лейксайдского! Опасный злодей объявился в нашем славном городе! Вор Томас Торренс и его сообщник, презренный язычник и варвар Горм, продали душу за презренное золото! Они пошли против Бога и Святой Церкви, подняли руку на святого паладина, подло скрывшись от него. Святая Церковь и Пресветлый и Премудрый Лорд Кильбурн Лейксайдский призывают народ покарать злодеев. За их головы Святая Церковь отпускает грехи, а Пресветлый и Премудрый Лорд Кильбурн Лейксайдский освобождает от налогов на год. Да прибудет Всевышний с нами!

Толпа восторженно взревела, стремясь повторить за глашатаем. А я пошел, мне стало противно. Не люблю толпу, честное слово. И дело не только в том, что я индивидуалист. Просто когда куча народа высказывает такое неправдоподобное единство — жди беды.

У одного в доме — шаром покати, у другого разбойники по дороге отобрали весь товар, у третьего сын угодил в подвал, за то, что назвал Пресветлого и Премудрого Лорда дармоедом. Но все об этом забыли, всем хочется чувствовать себя, если не героями, то хотя бы частью чего-то великого.

Вперед! Хватай! Жги! Бей! Что такое умирающие от голода дети, на фоне столь грандиозных событий? Все хотят внести вклад в дело борьбы со Злом, но никто не задумывался, с тем ли идет борьба. А если кто, не дай Бог, задумается? Честно сказать, я ему не завидую. «Ты с нами или против нас?» «Да он заодно с ними!» «Сколько они тебе платят?» «Еще один душу продал! Бей его! Спасай Родину!».

Слишком хорошо я представляю себе, что сейчас начнется. Сперва похватают всех варваров-наемников, путая их с Гормом. Потом будут искать меня в Гильдии Воров, а также среди купцов (вот тупизм!). Все насущные проблемы забудутся в этой суматохе. Хотя последнее мне на руку — успею удрать.

До ворот я добрался без приключений. Горм ждал меня в паре сотен шагов, привалившись к молодой березе, которую мне было искренне жаль.

— Ну, что, босс? — спросил варвар, — куда теперь?

Хороший вопрос. Понятно, что в Лейксайд нам точно дороги нет. Разве что через пару лет, когда народ перебесится. Но эти два года нужно где-то пережить, где-то пересидеть. Причем там, где Церковь не достанет нас. Альтернативы одна другой краше.

Можно отправиться в какую-нибудь глушь, где почти нет приходов Святой Церкви, а большинство народа молится в языческих капищах. Правда, там нет церковно-приходских школ, и, соответственно, грамотных людей. Любой, кто сможет нацарапать свое имя на заборе, уже считается в тех местах мудрецом. А маги, как обычно, ото всех прячут свои секреты.

Можно к варварам махнуть. В клан Горма, например. Но, боюсь, их образ жизни мне не понравится. Междоусобицы, поединки. К тому же меня в варварской среде, скорее всего, не примут. Не ценят там работников пера и головы.

Можно отсидеться в горах. Говорят, все великие маги оттуда родом. Миссионеры туда даже носу не показывают, зато полно всяких чудовищ — гидр, драконов, грифонов. И холодно, как я слышал.

Впрочем, любой из этих вариантов лучше костра на площади, подвала замка, или участи быть забитым толпой. Надо было решаться. Я достал из кармана две монеты с гербом Лейксайда. Если выпадут два герба — идем в глубинку. Если обе монеты выпадут с оборотной стороны — идем к варварам. Если же выпадет только один герб — уходим в горы.

Выпало два герба. Я достал из сумки карту, развернул. Ближайший город, не помеченный крестом — Блэквинд, располагался в семи днях пути. Хорошее место: рядом лес, небольшие горы, с которых зимой хорошо кататься на лыжах. Народ, мирный, но темный, в основном — охотники. Имеется небольшая часовня Святой Церкви, на которую мало кто обращает внимание. Местные жители поклоняются Огненной Стихии. Храм Огня стоит там с незапамятных времен, а менять свою веру местные жители не спешат. Сомнительно, что Святая Церковь объявит Священный Поход против этих язычников только для того, чтобы достать какого-то беглого кладоискателя.