Роберт Силверберг - Ночные крылья. Человек в лабиринте. Полет лошади

Шлем мыслепередачи правильно указал нам дорогу, и меньше, чем через час ходьбы мы добрались до гостиницы Наблюдателей. Я оставил Гормона и Эвлуэлу на улице и вкатил свою тележку внутрь.

Наверное с десяток Наблюдателей расположились в холле. Я приветствовал их так, как принято в союзе, и они лениво ответили на мое приветствие. Неужели это и были стражи, от которых зависела безопасность Земли? Простаки и слабаки!

— Где я могу зарегистрироваться? — спросил я.

— Новенький? Откуда?

— Последнее место, где я регистрировался, был Эгапт.

— Надо было там и остаться. Здесь Наблюдатели не нужны.

— Где я могу зарегистрироваться? — повторил я.

Щеголеватого вида юнец указал на экран в глубине большой комнаты. Я подошел к нему, прижал к нему пальцы, мне был задан вопрос, и я назвал свое имя, которое Наблюдатель может назвать только другому Наблюдателю и в пределах гостиницы. Распахнулось небольшое окошечко, и человек с отечными глазами, с эмблемой Наблюдателя на правой, а не на левой щеке, что говорило о его высоком положении в союзе, произнес мое имя и сказал:

— Лучше было не приходить в Рам. Нас здесь слишком много.

— И тем не менее мне нужны жилье и работа.

— Человек с вашим чувством юмора должен был бы родиться в союзе Клоунов, — сказал он.

— Я не вижу ничего смешного в том, что я сказал.

— По законам, принятым нашим союзом на последнем заседании, гостиница может не принимать новых постояльцев, если она переполнена. Наша гостиница переполнена. Прощайте, мой друг.

Я был ошеломлен:

— Я не знаю никаких таких законов! Это невероятно! Чтобы союз выставил из гостиницы одного из своих собратьев — когда он уже здесь и у него ломит от усталости ноги! Человек моего возраста, который добрался сюда в Рам из Эгапта, у которого здесь нет знакомых, который голоден…

— Почему вы сначала не прошли у нас проверку?

— Я не имел понятия, что в этом будет необходимость. Да уничтожит Провидение эти ваши новые законы! — закричал я. — Я требую приюта! Выставить того, кто вел Наблюдение еще до того, как ты родился…

— Полегче, брат, полегче…

— Но ведь у вас наверняка найдется для меня угол, где я могу поспать и хоть немного поесть…

И даже когда мои пустые угрозы сменились мольбой, безразличие на его лице сменилось всего лишь пренебрежением.

— У нас нет места. У нас нет пищи. Для нашего союза, знаете ли, наступили тяжелые времена. Поговаривают, что нас и вовсе распустят как непозволительную роскошь, потому что мы только истощаем ресурсы. У нас очень ограниченные возможности. Из-за того, что Раме слишком много Наблюдателей, мы получаем теперь немного и должны признаться, что будем получать еще меньше.

— Но куда же я пойду? Что я буду делать?

— Я советую вам, — сказал он мягко, — просить милости Принца Рама.

3

Когда, уже на улице, я рассказал все Гормону, он просто скорчился от смеха и хохотал так неистово, что борозды на его впалых щеках стали похожи на кровавые полосы.

— Милость Принца Рама! — повторял он. — Милость Принца Рама!..

— Но ведь всегда, когда кто-то попадет в беду, он обращается за помощью к местному правителю, — холодно произнес я.

— Принц Рама не знает жалости, — ответил Гормон. — Принц Рама накормит тебя твоими же конечностями, чтобы ты не испытывал такое сильное чувство голода!

— Может быть, — вмешалась Эвлуэла, — мы попытаемся найти Дом Воздухоплавателей? Там нас накормят.

— Но не Гормона, — сказал я. — А у нас есть друг перед другом обязательства.

— Но мы бы могли вынести ему еду, — сказала она.

— Я предпочитаю сначала посетить двор, — настаивал я. — давайте получим статус. А потом будем решать, как и что нам делать.

Она уступила, и мы отправились к дворцу Принца Рама, массивному зданию, перед которым раскинулась огромная площадь, окруженная колоннами. Он располагался на отдаленном берегу реки, которая разрезала город пополам. На площади к нам стали приставать нищие, некоторые из них не были даже уроженцами Земли. Что-то со свисающими словно веревки завитками и лицом, на котором совсем не было носа, кинулось на меня и вцепилось с требованием милостыни, и не отпускало, пока Гормон не оторвал это от меня. Всего через несколько мгновений, второе существо, не менее странное, у которого кожа была покрыта светящимися лунками, а конечности просто усыпаны глазами, схватило меня за колени и тоже стало требовать милостыню.

— Я только бедный Наблюдатель, — сказал я, показывая на свою тележку, — я и сам пришел сюда за милосердием.

Но существо настаивало монотонным голосом, и в конце концов я, к величайшему неудовольствию Гормона, бросил несколько пищевых таблеток в сумку на его груди. Затем мы протиснулись к дверям, ведущим во дворец. У портика нашим глазам предстала еще более ужасная картина: искалеченный Воздухоплаватель с вывихнутыми конечностями. Одно крыло у него было наполовину сложено и надорвано, а второго не было и вовсе. Воздухоплаватель бросился к Эвлуэле, назвал ее чужим именем и полил ее гетры такими обильными слезами, что мех их слипся и покрылся пятнами.

— Помогите мне получить пристанище, — умолял он. — Они выставили меня, потому что я калека, но если вы попросите за меня…

Эвлуэла объяснила ему, что она не в силах была это сделать, что она сама была здесь чужой. Но покалеченный Воздухоплаватель так вцепился в нее, что Гормону пришлось по возможности осторожно и деликатно приподнять его как связку сухих костей и поставить в сторону. Только мы вступили под свод портика, как перед нами выросла троица ньютеров с кроткими лицами, которые спросили нас, зачем мы пришли, и быстро пропустили к следующему барьеру, где царствовали два худых и морщинистых Указателя. Они хором задали нам тот же вопрос.

— Нам нужна аудиенция, — ответил я. — Мы хотим попросить о милосердии.

— Это можно будет сделать только через четыре дня, в день аудиенции, — ответил тот из них, что был справа. — Мы занесем ваши имена в списки.

— Но нам негде спать! — взорвалась Эвлуэла. — Мы голодны! Мы…

Я остановил ее. А Гормон тем временем рылся в своей сумке. В его руках что-то сверкнуло — монеты из золота, вечного металла, монеты, на которых были вычеканены бородатые лица с крючковатыми носами. Он нашел их, когда копался в руинах. Он кинул одну монету тому Указателю, который отказал нам. Тот поймал монету в воздухе, потер ее сияющую поверхность большим пальцем, и она вдруг исчезла в складках его одежды. Второй Указатель выжидательно смотрел на нас. Гормон кинул монету и ему.