Вячеслав Шалыгин - Лекарство от счастья

- Отравление...

- Даже самые массовые отравления не бывают поголовными. Всегда найдется десяток брезгливых индивидов, которые будут питаться консервами и пить только синтезированную воду, какими бы фруктами ни соблазняла их новая планета.

- А этот... гравитационный шок? - спросил агент.

- Это я для убедительности на ходу придумал, - сознался Раздражаев. Лайнеры защищены от любых космических неожиданностей, а гипноз или словесное программирование по радиосвязи я исключаю как неумные фантазии. Значит, остается лишь одна приличная версия. Нечто проникло на борт через шлюзы, когда корабль сел на неизвестную планету. С газом мы уже определились - он не просочился бы во все отсеки, да и нет такого газа, чтобы вгонял людей в ступор на долгое время, но без побочных проявлений. Вот и выходит, что кроме микроба искать больше некого. Как я сразу и сказал. Сообразительность, помноженная на знания, - оружие гораздо более эффективное, чем ваши излучатели. Впрочем, ни того, ни другого я вам не ссужу. Все равно не сумеете воспользоваться.

- Па-три-от хвастливый... - с оскорбительными интонациями бросил агент. - А как узнать, что это за болячка, вы хотя бы примерно себе представляете?

- Ну-у... наверное, надо взять анализ крови, - Раздражаев почесал в затылке. - Вообше-то, если честно, нет. Но ведь у нас есть доктор! Коллега, вы же сумеете выделить патогенный микроорганизм, если таковой имеется, из крови пострадавших, не так ли?

- Так я... это... - не совсем понимая, чего от него хотят, замялся Паша.

Этот "патогенный микроорганизм" был явным перебором. Слишком сложным даже для произношения. О понимании нечего и говорить. Стройное жутиковское мышление начало давать "понятийные сбои".

- Не будем терять время, - агент взглянул на часы. - Раздражаев, Света, назначаю вас помощниками доктора... как ваша фамилия?

- Жутиков, - пробормотал санитар. - Паш... Павел Петрович.

- Вот, поможете доктору Жутикову. Пока не разберетесь, в порту будет установлен строжайший карантин. Только звездной болезни нам на Планете не хватало. И так восемьдесят процентов трудоспособного населения потеряли, а тут еще космические микробы... И чтобы тишина! Выделяйте, лечите, но никаких интервью и репортажей. Все ясно?

- Но позвольте, господин директор! - возмутился Раздражаев. - Я как председатель исполкома Партии Патриотов Планеты...

- Вы мобилизованы! - отрезал агент-директор. - Тем более что были в контакте с больными, а значит, все равно от карантина никуда не денетесь.

- Но нам потребуется оборудование... - предпринял еще одну слабую попытку патриот.

- Больница космопорта оборудована всем необходимым.

- Но...

- Дискуссия окончена! Я прослежу за вашим поведением лично! Только попробуйте ослушаться!

- Еще бы, - биолог смирился. - Конечно проследите. Лично. Вы ведь тоже попадаете под карантин...

Глава 3

Всех нам не разместить, - Раздражаев для вида перевернул пару страниц пухлого фолианта - списков экипажа и пассажиров лайнера. - В больнице сотня коек, а их тут...

- Сто двадцать восемь тысяч, - подсказала Светлана. - Доктор, ваше решение?

- Так... это... - Паша потеребил резиновое тельце висящего на шее фонендоскопа. - Тяжелых в палаты, остальных будем... э-э... наблюдать на месте.

- Согласен, - сказал патриот. - Только кто из них тяжелый, а кто легкий? Вам придется серьезно потрудиться, док, чтобы это определить.

- А... это... коллег больше нету? - Жутиков почувствовал, что краснеет.

- Из Юго-Западного округа выехали двое... педиатров, - сообщил так и оставшийся с карантинной командой полицейский. Он ехидно ухмыльнулся и подмигнул Паше. - Они пригодятся?

- Вы не о том подумали, - холодно оборвала его Светлана. - Это детские врачи.

- А-а, - разочарованно протянул полисмен и шмыгнул носом. - Еще у нас есть двадцать три добровольца. Из числа патриотов, которые проникли на космодром вместе с господином Раздражаевым, и техперсонала.

- А оцепление? - - поинтересовался лысый.

- Оцепление будет оцеплять, - вмешался Совковский. - Его не трогать. Справимся сами.

- Придется таскать пострадавших на носилках, - предупредил Раздражаев. - Это тяжело.

- Доктор еще не решил, может быть, они все "легкие" и очнутся без серьезного лечения, - возразил директор - Жутиков, вы когда начнете осмотр?

- Да, да, сейчас, - Паша торопливо кивнул. - Мне только... сестру надо и... помощника. Вот этого. Он указал на Раздражаева.

- Они ваши, - Совковский махнул рукой, указывая на Свету и биолога. Начинайте.

Осматривать было легко. Жутиков отлично знал, что надо проверить пульс, послушать фонендоскопом сердцебиение и заглянуть в глаза, приподняв веки. Каким должен быть пульс в норме, он тоже знал. А вот что там слушают доктора в сердце и на кой черт заглядывают в зрачки, не представлял даже примерно. Не душу же изучают. Вроде как есть еще или уже улетучилась. Изображать врача ему давно расхотелось, но рядом была Света. Он не мог ударить в грязь лицом перед этой девушкой.

Даже будучи не самым умным на Планете человеком, Паша хорошо понимал, что шансов у него почти нет. Образованная, волевая, энергичная и прекрасная женщина из высших слоев общества и дитя подвалов, санитар "Скорой". Принцесса и пастух. Перспектива дохлее дохлой. Даже если все пострадавшие вдруг выйдут из ступора и эта медицинская победа будет записана в актив "доктора" Жутикова, тайна его настоящей личности все равно всплывет, и тогда... В общем, Светланы ему не видать в любом случае. И все-таки он надеялся

"Надежда есть всегда..." Вечно пьяный врач Шлюбкин был все равно умнее вечно трезвого Жутикова. В этом Паша убеждался ежедневно на протяжении пяти лет, пока работал в бригаде Шлюбкина, а потому привык верить доктору во всем. Если тот любил это изречение, значит, в нем что-то было.

- Узнать бы, что у них в голове, - отвлекая Пашу от грустных мыслей, задумчиво пробормотал Раздражаев. - Заметьте, коллега, у всех примерно одно выражение на лицах. Они словно бы о чем-то мечтают. Вам не кажется?

- Типа того, - согласился Жутиков. - И пульса одинаковые.

- Что?

- Пульсы... - поспешно исправился Паша. - Пульс... Сто двадцать... в минуту.

- Ой! - вдруг воскликнула Светлана. - Вот этот на меня смотрит!

Жутиков и Раздражаев подбежали к обнаруженному девушкой субъекту. Его глаза были открыты и действительно следили за перемещениями "спасателей".

- Ага, - обрадовался Паша. - Ожил, импотент!

- За что вы его так? - укоризненно спросил Раздражаев. - А-а, понимаю, медицинский юмор! Раз не может ничего, кроме как наблюдать, значит... этот... Хе-хе... Да-а, метко.

Паше оставалось только многозначительно ухмыльнуться. Он покосился на Светлану и понял, что она тоже засчитала санитару не минус, а приличный плюс. На самом деле Жутиков ляпнул, не подумав. Просто выдал первый пришедший на ум научный термин. Взамен какого-нибудь радостного матюга. Среди санитаров материться таким образом считалось высшим пилотажем, и Паша от моды не отставал. За время работы он успел заучить не меньше двух десятков подобных словечек, значительно продвинувшись, таким образом, вперед по сравнению со "школьной программой". А перед самым вызовом он как раз учил похабнейшее слово "импотенция" и его производные.