Виталий Вавикин - Кара за хебрис

– Бартон надеется получить тебя, – говоришь ты.

– Причем тут я? – спрашивает Фрея.

– Верно, – соглашаешься ты и вспоминаешь доктора Милта. – Секс и кухонная плита.

– Что?

– Ничего, – ты наливаешь себе еще выпить.

– Уверен, что не передумаешь? – спрашивает Фрея.

– Уверен, – говоришь ты. Она целует тебя в щеку и уходит.

Ты засыпаешь на диване, и тебе снится яблоневый сад. Белые зубы Прис прокусывают налитый румянцем плод. Яблоневый сок блестит у нее на губах.

– Хочешь? – спрашивает она, протягивая тебе яблоко.

– Я ничего не чувствую, – говоришь ты, пережевывая безвкусную мякоть.

Прис пожимает плечами. Небольшая грудь просвечивает сквозь летнее платье.

– Неплохо, неплохо… – говорит Бартон.

Он стоит за твоей спиной и разглядывает Прис, словно лошадь, которую собирается купить.

– Хочешь? – спрашивает она, протягивая ему яблоко.

Он вгрызается в него зубами. Пережевывает, умиленно прикрывая глаза.

– Сердце женщины тверже, чем камень, Арвал, – говорит Бартон, протягивает руку и прикасается к левой груди Прис. – Но сердце внутри, – говорит он, обрисовывая небольшой сосок. – А снаружи все даже очень неплохо, – он сбрасывает прозрачную бретельку с женского плеча.

Прис улыбается ему. Голубые глаза блестят. Розовый сосок набухает под грубыми пальцами.

– Главное – не заглядывать слишком глубоко. Не придумывать то, чего на самом деле нет.

– Секс или обед? – спрашивает его Прис.

– Даже не знаю, – говорит он, пропуская ее волосы между пальцев. – Может, дашь мне попробовать всего понемногу?

– Всего понемногу? – кокетничает Прис.

– Именно, – улыбается Бартон, показывая яблоко. – Накормить ты меня уже накормила, теперь остается…

– Ну если только чуть-чуть, – улыбается Прис. – Если только чуть-чуть…

Хельда появляется на строительной площадке спустя три месяца после того, как ты расстался с Фреей. Она приносит кучу чертежей и какой-то незримый порядок.

– Не смотрите на меня так, – говорит она, деловито раскладывая на твоем столе одобренные доктором Милтом чертежи внутренних помещений.

– Не смотреть как? – спрашиваешь ты.

– Как на женщину, которая ничего не понимает в том, чем вы занимаетесь.

– А вы понимаете?

– Да, – говорит она и к чему-то принюхивается. – Доктор Милт не говорил, что вы курите в своем кабинете.

– Это Бартон, – говоришь ты. Хельда морщит нос.

– Мерзкий тип, – говорит она, поднимает голову и встречается с тобой взглядом. – Надеюсь, вы с ним не друзья?

– Нет.

– Очень хорошо, – она снова возвращается к своим чертежам.

– Постель и плита, – говоришь ты.

– Что?

– Бартон считает, что женщины годятся лишь для двух вещей: удовлетворять мужчину в кровати и готовить еду, – поясняешь ты.

– Это не так, – говорит она и смахивает с невыразительного лица прядь жидких волос. – Уверяю вас, мистер Арвал, все совершенно не так…

Вы лежите в постели и разговариваете о далеких планетах, на которых могли бы побывать после замужества. И слово «замужество» кажется каким-то само собой разумеющимся. И даже сны о родной планете становятся редкими и ненужными.

– Я бы, наверное, никогда не решился, – признается тебе как-то Бартон. – Хотя нет. Была одна. Туземка. Не помню, как называлась та планета… Дикая, неосвоенная… Мы отдыхали там с друзьями, и я подумал: а почему бы не послать весь мир к черту и не остаться здесь с этой дикаркой и ее племенем?!

– И почему не остался? – спрашиваешь ты.

– Да потому что, как бы ты ни был пьян, всегда наступает утро, заставляя смотреть на мир трезвыми глазами! – гогочет Бартон.

Ты улыбаешься и спрашиваешь его, был ли он когда-нибудь на Афине.

– Ни разу!

– Правда?

– На кой черт мне сдалась планета, где даже выпить с друзьями считается зазорным?!

– Да, – говоришь ты, приходишь домой и смотришь на спящую Пег.

Хельда гремит на кухне, стерилизуя бутылки для вскармливания.

– Никогда не видел таких легких и быстрых родов, – сказал тебе доктор Милт месяц назад.

Хельда входит в спальню, берет на руки вашу дочь.

– Помоги мне искупать ее, – говорит она.

Пег плещется в воде, а ты вспоминаешь дикарку, о которой рассказывал Бартон. Интересно, существует ли вообще эта планета? Интересно, кто-нибудь знает, когда Бартон врет, а когда говорит правду? Пег цепляется за твои пальцы и пытается подняться. «Это всего лишь плата за твои таланты», – звучит в ушах голос доктора Милта. Прис бы так не сказала. Да и Хельда тоже…

– Я лягу на диване, – говоришь ты жене и долго не можешь заснуть, накачивая себя скотчем. Слишком долго…

Мэдж. Проект на Хесе закончен, и тебя переводят на Крит. Хельда занята воспитанием ребенка, и доктор Милт назначает на место твоего помощника нового сотрудника. Ты почему-то ждешь, что это будет еще одна женщина, но доктор Милт снова удивляет тебя. Нового помощника зовут Верн, и он лишь на несколько лет старше тебя. Он приносит с собой кипы чертежей и неуемное желание работать, вернее, зарабатывать. Ты смотришь на его лысеющую русоволосую голову и почему-то вспоминаешь свою жену.

– Ты прав, – говорит доктор Милт. – Я специально подбирал его так, чтобы тебе не пришлось привыкать к новым особенностям помощника, – он самодовольно улыбается. – Правда, они очень похожи с Хельдой?

Ты киваешь. Без эмоций, без разочарований и радости.

– Ты хотел чего-то другого? – спрашивает тебя доктор Милт.

– Пока не знаю, – говоришь ты.

– Мы можем все исправить, Арвал.

– Дайте мне неделю.

Ты ведешь Верна в тот же самый бар, куда тебя водил Бартон, и рассказываешь ему историю о дикарке на одной из далеких планет, где чуть не женился один твой знакомый. Верн потягивает пиво и внимательно слушает, даже заинтересовано.

– Ну и что ты думаешь об этом? – спрашиваешь ты.

– Я бы так не поступил, – говорит Верн. – Охотиться и собирать бананы для пропитания – это, мягко сказать, не мое.

– А как же семья?