Айзек Азимов - Звезда по имени Галь. Земляничное окошко

— Ты готова? — напряженным голосом спросил Норман.

Ливи кивнула, и они снова перестали слышать рокот колес.

Раскрасневшая с мороза Ливи остановилась в дверях. Она только что сняла пальто, на котором таяли снежинки, и обнаженным рукам было еще зябко.

Ее встретили криками: “С Новым годом!” — и она ответила тем же, стараясь перекричать радио, которое орало во всю мочь. Еще с порога она услыхала пронзительный голос Жоржетты и теперь направилась к ней. Она больше месяца не видела ни Жоржетту, ни Нормана.

Жоржетта жеманно подняла одну бровь — это она в самое последнее время завела такую манеру — и спросила:

— Ты разве одна, Оливия?

Окинула взглядом тех, кто стоял поближе, и вновь посмотрела на Ливи. Та сказала равнодушно:

— Я думаю, Дик заглянет попозже. У него там еще какие-то дела.

Она не притворялась, ей и правда было все равно.

— Ну, зато Норман здесь, — сказала Жоржетта, натянуто улыбаясь. — Так что ты не будешь скучать, дорогая. По крайней мере раньше ты в таких случаях не скучала.

И тут из кухни лениво вышел Норман. В руке он держал шейкер, кубики льда в коктейле постукивали, точно кастаньеты, в такт словам:

— Эй вы, гуляки-выпивохи! Подходите, хлебните — от моего зелья еще не так разгуляетесь. Ба, Ливи!

Он направился к ней, широко и радостно улыбаясь.

— Где вы пропадали? Я вас сто лет не видал. В чем дело? Дик решил вас спрятать от посторонних глаз?

— Налей мне, Норман, — резко сказала Жоржетта.

— Сию минуту, — не взглянув на нее, отозвался Норман. — А вам налить, Ливи? Сейчас найду бокал.

Он обернулся, и тут-то все и произошло.

— Осторожно! — вскрикнула Ливи.

Она видела, что сейчас будет, у нее даже возникло какое-то смутное чувство, словно так уже когда-то было, и все-таки это случилось, неизбежно и неотвратимо. Норман зацепился каблуком за ковер, пошатнулся, тщетно пытаясь сохранить равновесие, и выронил шейкер. Тот словно выпрыгнул у него из рук — и добрая пинта ледяного коктейля обдала Ливи, промочив ее до нитки.

Она задохнулась. Вокруг стало тихо, и несколько невыносимых мгновений она тщетно пыталась отряхнуться, а Норман опять и опять все громче повторял:

— Черт подери! Ах, черт подери!

Жоржетта сказала холодно:

— Очень жаль, что так вышло, Ливи. С кем не случается. Но это платье как будто не очень дорогое.

Ливи отвернулась и выбежала из комнаты. И вот она в спальне, тут по крайней мере никого нет и почти не слышно шума. При свете лампы на туалетном столике, затененной абажуром с бахромой, она в куче пальто, брошенных на кровать, стала отыскивать свое.

За нею вошел Норман.

— Послушайте, Ливи, не обращайте внимания на то, что она сболтнула. Я просто в отчаянии. Конечно же, я заплачу…

— Пустяки. Вы не виноваты. — Она быстро замигала, не глядя на него. — Поеду домой и переоденусь.

— Но вы вернетесь?

— Не знаю. Едва ли.

— Послушайте, Ливи…

Ей на плечи легли его горячие ладони…

Что-то странно оборвалось у нее внутри, словно она вырвалась из цепкой паутины, и…

…и снова послышался шум и рокот колес.

Все-таки, пока она была там… в матовом стекле… что-то пошло не так, как надо. Уже смеркалось. В вагоне зажглись лампочки. Но это не важно. И, кажется, мучительное, щемящее чувство внутри понемногу отпускает.

Норман потер пальцами глаза.

— Что случилось? — спросил он.

— Просто все кончилось, — сказала Ливи. — Как-то вдруг.

— Знаешь, мы уже подъезжаем к Нью-Хейвену, — растерянно сказал Норман. Он посмотрел на часы и покачал головой.

Ливи сказала с недоумением:

— Ты вылил коктейль на меня.

— Что ж, так было и на самом деле.

— Но на самом деле я твоя жена. На этот раз ты должен был облить коктейлем Жоржетту. Как странно, правда?

Но она все думала о том, как Норман пошел за нею и как его ладони легли ей на плечи…

Она подняла на него глаза и сказала с жаркой гордостью:

— Я не вышла замуж!

— Верно, не вышла. Но вот, значит, с кем ты повсюду разгуливала — с Диком Рейнхардтом?

— Да.

— Может, ты и замуж за него собиралась?

— А ты ревнуешь?

Норман как будто смутился.

— К чему ревную. К куску стекла? Нет, конечно!

— Не думаю, чтобы я вышла за Дика.

— Знаешь, — сказал Норман, — жалко, что это так вдруг оборвалось. Мне кажется, что-то должно было случиться. — Он запнулся, потом медленно договорил: — У меня было такое чувство, будто я предпочел бы выплеснуть коктейль на кого угодно, только не на тебя.

— Даже на Жоржетту?

— Я о ней и не думал. Ты мне, разумеется, не веришь.

— А может быть, и верю. — Ливи подняла на него глаза. — Я была глупая, Норман. Давай… давай жить нашей настоящей жизнью. Не надо играть тем, что могло бы случиться, да не случилось.

Но он порывисто взял ее руки в свои.

— Нет, Ливи. Еще только один раз, последний. Посмотрим, что бы мы делали вот сейчас, Ливи. В эту самую минуту! Что было бы с нами сейчас, если бы я женился на Жоржетте.

Ливи стало страшно.

— Не надо, Норман!

Ей вспомнилось, каким смеющимся и жадным взглядом смотрел он на нее, держа в руках шейкер, а Жоржетту, которая стояла тут же, словно и не замечал. Нет, не хочет она знать, что было дальше. Пусть будет все как сейчас, в их настоящей, такой хорошей жизни.

Проехали Нью-Хейвен. Норман снова сказал:

— Я хочу попробовать, Ливи.

— Ну, если тебе так хочется…

А про себя она с ожесточением думала: это неважно! Это ничего не изменит, ничто не может измениться! Обеими руками она стиснула его руку выше локтя. Она крепко сжимала его руку и думала: что бы нам тут ни померещилось, никакие фокусы не отнимут его у меня!

— Заведите опять свою машинку, — сказал Норман человечку напротив.

В желтом свете ламп все шло как-то медленнее. Понемногу прояснилось матовое стекло, будто рассеялись облака, гонимые неощутимым ветром.

— Что-то не так, — сказал Норман — Тут только мы двое, в точности, как сейчас.

Он был прав. В вагоне поезда, на передней скамье, сидели две крохотные фигурки. Изображение ширилось, росло… они слились с ним. Голос Нормана затихал где-то вдалеке.

— Это тот самый поезд, — говорил он. — И в окне сзади такая же трещина…

У Ливи голова шла кругом от счастья.

— Скорей бы Нью-Йорк! — сказала она.

— Осталось меньше часа, любимая, — отвечал Норман. — И я буду тебя целовать. — Он порывисто наклонился к ней, словно не собирался ждать ни минуты.

— Не здесь же! Ну что ты, Норман, люди смотрят! Он отодвинулся.