Борис Зубков - «На суше и на море» - 86. Фантастика

— Значит, это его упрощенная модификация — без сумки…

— А вы не помните, для чего млекопитающие применялись?

Со всех сторон летели советы, предложения, вопросы… Какая древняя память прорвалась вдруг у нас сквозь, казалось бы, непробиваемую защиту многих столетий властвования Всеобщего Знания? Какие древние инстинкты заставили всех нас мгновенно почувствовать в себе нечто родственное этому крохотному комочку предразумной жизни, о котором даже не было точно известно, что это за существо? Каждый рвался помочь ему, каждый был готов сделать все, что в его силах, но никто не знал, что именно нужно предпринять в этой ситуации.

…А оно по-прежнему сидело невдалеке, потом встало и двинулось прямо ко мне. Подойдя вплотную, оно доверчиво потерлось о мои ноги, поднялось на задние конечности («Значит, это в самом деле млекопитающее», — мелькнула мысль) и оперлось передними о мое колено. Пристально, совсем по-человечьи, оно смотрело прямо в мои глаза. Непонятное, ни разу не испытанное чувство охватило меня.

«Для обеспечения собственной безопасности, а также во избежание непредвиденных последствий запрещаются какие бы то ни было контакты с представителями предразумной жизни», — всплыла в мозгу впитанная с первыми обучающими таблетками формулировка. Но я уже ничего не мог поделать с собой. Руки сами потянулись к маленькому существу, лишенному даже самых элементарных средств искусственной защиты.

Пальцы ощутили мягкое пушистое покрытие. Прикосновение к нему было необыкновенно приятным. Я взял предразумного на руки. Доверчиво, будто оно было всю жизнь знакомо со мной, существо положило передние конечности мне на грудь, зажмурилось и заурчало:

— М-рррр, м-рррр…

Я осторожно держал его на руках, и у меня постепенно возникало ни с чем не сравнимое ощущение домашнего уюта, тепла, спокойствия. Я вдруг почувствовал себя одним из людей далекого прошлого, живших в угрюмых каменных замках, одевавшихся в звериные шкуры и использовавших неуклюжие электрические светильники. И честное слово, я на миг позавидовал им. Позавидовал тому, что рядом с ними жили такие вот пушистые и теплые зверьки, летали птицы, росли на деревьях (я внезапно вспомнил это старинное слово!) натуральные фрукты и овощи… И я подумал, что, пожалуй, отказался бы от многих достижений Общества Эпохи Всеобщего Знания, чтобы иметь возможность каждый день вот так, не торопясь, перебирать пальцами гладкую мягкую шкурку, слушая негромкое «м-рррр, м-рррр»…

…Прямо на нас на предельной скорости мчался выскочивший неизвестно из какого измерения хроноцикл. Я метнулся было в сторону, но его водитель выполнил рискованный разворот и эффектно затормозил в двух шагах от меня. Это был один из тех парней, которые в самом начале Эры Гетерохронных Путешествий во множестве обивали пороги Инспекции Межвременных Контактов, выклянчивая под любым предлогом разрешения прокатиться на хроноцикле в будущее, хотя многим из них это нужно было только для того, чтобы, вернувшись, ошарашивать современников экстравагантной манерой одеваться, а также позаимствованными в будущих десятилетиях эффектными безделушками и неизвестными словечками. И вследствие несовершенных в то время критериев отбора некоторые из них добивались своего.

С минуту он вслушивался в суть разговора.

— Этот, что ли, предразумный? — Он указал на предмет нашего спора. — Ой, насмешили! Да я таких предразумных в будущих веках знаете сколько насмотрелся! Слушайте, что я скажу: это элементарный самодвижущийся портативный компьютер, только в сувенирном исполнении. Стиль «ретро» — слыхали? Берут обычный компи и оформляют под предразумного. Модно!

И он исчез так же внезапно, как и возник.

Спор как-то сам собой прекратился. Все сразу же вспомнили об оставленных делах. Захлопали закрываемые дверцы. Одна за другой машины трансферировались в многомерные пространства.

Зашагал к кинезоплану и я. На душе лежал неприятный осадок за напрасно потраченное время. Это надо же! Столько проторчать здесь, решив, что перед тобой разгуливает предразумное существо! Разгуливает только для того, чтобы доставить удовольствие нескольким десяткам случайных зевак…

Я уселся в кабину и приготовился задать кинезоплану программу дальнейшего путешествия: двигаться дальше на ручном управлении что-то расхотелось. Но в этот момент на площадку спланировал небольшой везделет с эмблемой Всеобщей Службы Охраны Живого. И я решил подождать еще немного: потеряв столько времени, можно было позволить себе потратить еще несколько минут, чтобы окончательно все выяснить!

Работники Службы были в обычной экипировке дежурного наряда: от всяких неожиданностей при контактах с предразумными их надежно оберегали скафандры усиленной защиты. Но, увидев предмет недавних споров, все трое сняли тяжелые доспехи. Теперь никаких сомнений не оставалось: конечно, это был вовсе не предразумный…

— Кис-кис-кис! — негромко позвал один из них.

Звукоулавливатели загадочного устройства слегка шевельнулись, приняв эти непонятные позывные. Оно повернуло к прибывшим свой комплекс визуальной ориентации и, зафиксировав их в поле зрения, быстро двинулось к ним.

Старший наряда достал небольшую круглую посудинку и налил в нее какой-то белой жидкости. Странное устройство приблизилось к посудине и стало торопливо поглощать ее содержимое. Происходящее опять становилось интересным: я впервые видел, чтобы какая-нибудь автономная система заряжалась энергией таким способом.

Я подошел к ним.

— Службу Охраны не вы вызывали? — спросил старший.

— Нет, кто-то другой. Но я здесь был и все видел. Скажите, пожалуйста, что это такое?

— Обычный котенок, — лаконично бросил один из дежурных.

— Исчерпывающий ответ, — заметил старший. — Можно подумать, что теперь ему все сразу стало ясно…

— Видите ли, — пояснил третий член наряда, — мы проводим эксперимент по возвращению некоторых видов предразумных людям. Начать решили с кошек — с ними меньше всего хлопот. Их детеныши — котята — были розданы нескольким десяткам добровольцев. Но, видимо, новому хозяину котенка расхотелось участвовать в эксперименте. Обычная история — не он первый, не он последний… Трудно это будет — заставить всех вспомнить, что такое преданный четвероногий друг, лес, наполненный голосами птиц, только что родившиеся, еще слепые звериные детеныши… Да что говорить!

Все трое, захватив с собой котенка, уселись в везделет.

— Подождите! — сказал я. Какое-то непонятное, смутное чувство, которое я не мог выразить словами, шевельнулось во мне.