Андрей Прусаков - Древолюция

Кабанов отодвинул пустой бокал и придвинул телефон:

- Але? Семена Тарасыча мне. Узнали, нет?

Секретарша узнала сразу:

- Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич. Сейчас соединю.

Через несколько секунд в трубке послышалось пыхтение директора целлюлозно-бумажного комби-ната. Интересно, чем это он там занимается? На тренажере, что ли, прыгает?

- Да, я слушаю.

- Слушает он! - вместо приветствия раздраженно произнес Кабанов. - Тарасыч, ты опять в озеро стоки сливаешь? Ты что, охренел, в натуре? Уже у моей дачи твое дерьмо плавает!

- Ты что, Дима? Какие еще стоки? - совершенно естественно удивился Жуков. Но Кабанов знал этого 'жука', он еще не такое с ангельским лицом говорит.

- Короче, - веско сказал Кабанов. - Я сегодня на озере был, там дрянь какая-то зеленая плавает у берега. Откуда ей взяться, если не от твоего завода?

- Все это ерунда, Сергеич. Зачем я буду озеро засорять, когда я сам в нем рыбу ловлю? Это не от комбината. И потом, год назад комиссия мои стоки проверяла. Все соответствует!

- Знаю я твои комиссии! Соответствует! Будто я не знаю, как ты с комиссиями работаешь. Что хо-чешь, подпишут.

- Мои стоки, если не знаешь, вообще в озеро не идут! - разгорячился Жуков. - Они в реку сбра-сываются! А река из озера вытекает, а не наоборот! Учи географию!

- Ладно, ладно, спокойно, - он сбавил тон, чувствуя, что Тарасыч прав. - Проехали тему. Ты лучше скажи, когда на рыбалку собираешься? Я бы тоже поехал, стресс снять.

- О чем разговор? Присоединяйся! Хоть в эту субботу можно.

- Ну, лады. Давай.

Почему-то он поверил Тарасычу. Раз на рыбалку зовет, значит, и впрямь не засоряет. Не будет же он отравленную рыбу есть? А может, это действительно тина какая-нибудь, ряска... Он же не трогал ее руками. Да черт с ней! Разве у него проблем мало, еще о тине какой-то думать?

*****

Алекс припарковал машину у забора, вслепую нашарил крючок калитки, открыл ее и вошел во двор. Дом у дяди-лесника был основательный и выделялся среди прочих домов на улице именно ощущением мощи и непоколебимости. Такие же чувства возникают, когда смотришь на пирамиду или ка-кой-нибудь Тадж-Махал. Но дом дяди Пети совершенно не походил на пирамиду, но, тем не менее, вызывал именно такое ощущение. По крайней мере, у его племянника.

Рядом с калиткой, у сарая, с вечно разобранным мотоциклом внутри, стояла собачья будка. Но Алекс знал, что она пустует. Командор, так звали пса, умер с полгода назад, и дядя Петя пока не завел ново-го. А вот и хозяин.

Дядя Петя не изменился с той поры, как племянник видел его в последний раз. А было это уж больше года тому, когда Алекс приезжал писать о местном комбинате. Всклокоченные волосы, черная редкая бо-родка, местами тронутая проседью, неторопливые размеренные движения и ясные, острые глаза. Даже когда дядя напивался и нес несусветную чушь, эти глаза смотрели прямо и четко, создавая удивительный контраст.

- А-а, Сашка! - сказал дядя, шагая с крыльца навстречу Поборцеву. - Здорово.

Они пожали руки.

- Больно ты быстро добрался. Гоняешь, небось?

- Какое там, - усмехнулся Алекс. - У вас тут милиция строгая, не погоняешь.

- Ну, ладно, пошли в дом.

Расположились на кухне, где на стенах висели гирлянды сушеных грибов и пучки трав. Широкое окно давало много света и прекрасный вид на участок и улицу. Поборцев сразу заметил стайку ребятишек, скопившихся возле его новой машины.

- Сейчас колеса проткнут, - проронил дядя. Алекс невольно привстал и почувствовал на плече тяжелую дядину руку:

- Пошутил я. Ха-ха-ха! Не бойсь, наши ребята чужого не трогают. Ну что, по маленькой за встре-чу?

Алекс подумал, что сегодня вряд ли куда еще поедет, и кивнул:

- Давай.

Он не любил водку, но дядя бы обиделся. Лесник уважал традиции, особенно связанные с возмож-ностью выпить. Кое-кто называл его пьяницей, но Алекс так не считал. Он знал, что дяде Пете остановиться так же просто, как курильщику бросить окурок. Раз - и все. Кроме того, дядя пил тогда, когда ему было хорошо, а когда было плохо - не пил. И почти никто не заметил, что, когда умер Командор, дядя так горе-вал, что не пил почти полгода.

Ухнули по первой.

- Водку-то ключница делала? - спросил Поборцев, поморщившись.

- Почему ключница? - нахмурился дядя Петя. Он взял в руки бутылку и внимательно рассмотрел этикетку. - Шемордановский завод спиртных напитков.

- Оно и видно, - племянник захрустел свежим огурцом, зажёвывая жуткий сивушный привкус. Поборцев пожалел, что не привез водки с собой. Пусть стоит дороже, зато хоть пить можно.

- Ну, рассказывай, как у тебя там дела? Как работа? - спросил дядя.

- Да нормально, - Алекс не хотел распространяться про свои неурядицы. Он знал, что дядя высо-ко ценил его статьи и любил похвалиться известным племянником. Хотя какая там известность! У нас жур-налист становится известен, когда его грохнут, подумал Поборцев. За редким исключением.

- Работаю.

- Сюда-то тоже по работе приехал?

- Отдохнуть.

- Это хорошо, на рыбалку сходим, отдохнешь.

Дядя разлил еще по одной. Поборцев вздохнул. Придется допивать это пойло.

- Тогда после твоей статьи такая буча была! - не без удовольствия сказал дядя Петя. - Мне со-сед, Сергеич, рассказывал. Начальство комбината забегало, давай стоки проверять. Не знали, за что хвататься! Потом комиссия из Екатеринбурга нагрянула.

- И что? - спросил Поборцев. Ему было интересно, чем закончилась история.

- Да ничего. Я думал, этого борова Тарасыча снимут, так нет, удержался. Правда, говорят, заставили новые фильтры для воды купить, - дядя чокнулся с Алексом и выпил. - Хорошо, что ты у нас такой... Журналист. А как в других областях? Кто там напишет? Ведь везде, везде землю губят! Туристы, мать их за ногу, где жрут, там и срут! Пол-озера загадили! Наши-то местные знают, что нельзя костры жечь, где попало, мусор бросать, а эти... В городе живут, институты позаканчивают, а то, что природа не может их городской мусор переварить - не понимают! Ладно, там кости - зверье сожрет. Кожура там всякая, бумага - сгниет когда-нибудь, ничего. А бутылки тысячу лет пролежат, а они их еще и бьют! Окурки в воду бросают! Варвары!

И он уронил на стол бугристый, испещренный шрамами кулак. Рюмки жалобно звякнули.

Это была больная и излюбленная дядина тема. Дядя Петя не зря стал лесником. Это была его стезя, его суть. И пока он работал, дымовцы могли не опасаться за свой лес. Надежнее охранника для этой земли найти было трудно.

Алекс вспомнил недавнюю историю, как дядя не побоялся начальства и высказал приехавшему в лесхоз проверяющему все, что думает о незаконных вырубках и загрязнении леса. Когда ревизор уехал, начальство пригрозило дяде Пете увольнением, на что он, нимало не стушевавшись, ответил, что у него пле-мянник - известный журналист и, ежели что, он напишет и про них, как уже написал о комбинате...