Курт Воннегут - Американская фантастика. Том 4

Запыхавшись после пробежки длиною в четверть мили вдоль всего здания, Пол перехватил уборщика как раз тогда, когда тот достиг мусоровывода. Уборщик раскрылся и выплюнул кошку вниз по мусоровыводу в стоящий снаружи грузовик. Когда Пол выбежал из здания, кошка взобралась уже на борт грузовика, шлепнулась на землю и в отчаянии понеслась к проволочному заграждению.

— Нет, киска, не смей! — крикнул Пол.

Кошка наткнулась на сигнальную проволоку, протянутую вдоль забора, и у здания сторожки взвыла сирена. Секунду спустя кошка коснулась электрического провода, протянутого по верху забора. Раздался треск, вспыхнула зеленая вспышка, и кошку швырнуло высоко вверх над проводами. Она упала на асфальт, мертвая и дымящаяся, но зато по другую сторону забора.

Броневик с нервозно поворачивающейся из стороны в сторону башенкой, вооруженной пулеметами, остановился как вкопанный у маленького тела. С лязгом отворился люк башни, и заводской охранник осторожно высунул голову.

— Все в порядке, сэр?

— Выключите сирены. Ничего страшного, просто кошка залезла на забор. — Пол присел и приглядывался к кошке сквозь ячейки забора, страшно огорченный. — Возьмите кошку и доставьте ее в мой кабинет.

— Простите, сэр?

— Кошку — я хочу, чтобы ее доставили ко мне в кабинет.

— Так она же дохлая, сэр.

— Вы слышали, что я сказал?

— Слушаюсь, сэр.

Мрачное настроение опять вернулось к Полу, когда он садился в машину перед зданием 58. И не было ничего, что способно было бы отвлечь его внимание, ничего — только асфальт, уходящие вдаль фасады пронумерованных домов да холодные завитки облаков на клочке голубого неба. Нечто живое Пол обнаружил только в узком ущелье между зданиями 57 и 59, в ущелье, которое выходило на берег реки, откуда открывался вид на серые веранды домов в Усадьбе. На верхней веранде в кресле-качалке сидел старик, греясь в скупых солнечных лучах. Через перила перевесился мальчик и, бросив вниз бумажку, следил за ее ленивым полетом к берегу реки. Малыш оторвал взгляд от бумаги и встретился глазами с Полом. Старик прекратил свое раскачивание и тоже уставился на чудо — живое существо на территории Заводов Айлиум.

Когда Пол проходил мимо стола Катарины Финч, она протянула его отпечатанную речь.

— Очень хорошо, — сказала она, — особенно то место, где вы говорите о Второй Промышленной Революции.

— А, все это старье.

— А мне это показалось очень свежим — я имею в виду то место, где вы говорите, что Первая Промышленная Революция обесценила мышечный труд, а Вторая — обесценила рутинную умственную работу. Я была просто в восхищении.

— Норберт Винер, математик, все это сказал уже в сороковых годах. Вам это кажется свежим только потому, что вы слишком молоды и не знаете ничего, помимо того, как обстоят дела сейчас.

— Действительно, кажется просто ужасным, что все когда-то было иначе, не правда ли? Разве не смешно было собирать людей в определенное место и держать их там целый день только для того, чтобы воспользоваться их мыслями. А потом — перерыв, и опять мышление, и опять перерыв, да так просто невозможно мыслить.

— Очень неэкономно, — подтвердил Пол, — и очень ненадежно. Можете представить себе горы брака… И что за адская была работенка управлять всем этим. Похмелья, семейные дрязги, недовольство начальством, долги, война — все человеческие несчастья так или иначе отражались на выпуске продукции. — Он улыбнулся. — Счастливые события тоже. Помню, когда мы предоставляли отпуска, особенно на рождество — тут уж ничего нельзя было придумать, — просто приходилось считаться с фактами. Количество всякого рода огрехов начинало повышаться с пятого декабря и росло до Рождества, затем праздники, после которых брак страшно возрастал, потом следовал Новый Год с новым повышением брака, и только потом, примерно к пятнадцатому января, дела постепенно, входили в норму — а норма эта тоже была довольно низкой. Нам приходилось учитывать подобные явления даже при установлении цен на товары.

— Как вы считаете, будет ли еще и Третья Промышленная Революция?

Пол остановился в дверях своего кабинета.

— Третья? А как вы ее себе представляете?

— Я не очень представляю ее себе. Но ведь первая и вторая в свое время тоже казались невообразимыми.

— С точки зрения людей, которых должны были заменить машины, вполне возможно. Говорите, третья? В известной степени она, как мне кажется, уже идет какое-то время, если вы имеете в виду думающие машины. Это, по-моему, и будет Третьей Революцией — машины заменят человеческое мышление. Кое-какие из крупных счетно-решающих машин, ЭПИКАК, например, в некоторых областях уже справляются с этим и сейчас.

— Угу, — задумчиво сказала Катарина. Она катала карандаш, зажимая его между зубами. — Сначала мускульная сила, потом служащие, а потом, возможно, и подлинный умственный труд.

— Я думаю, что не дотяну до этого последнего шага. Кстати, если уж речь зашла о промышленных революциях, где Бад?

— Прибыл груз, и ему пришлось отправиться к себе. А это он оставил для вас. — И она протянула Полу мятый счет из прачечной на имя Бада.

Пол перевернул квитанцию и, как он и ожидал, увидел на оборотной ее стороне схему определителя мышей и сигнальной системы, которая могла прекрасно сработать.

— Поразительный ум, Катарина.

Она неуверенно кивнула в знак согласия.

Пол затворил дверь, тихонько запер ее и достал бутылку из-под бумаг в нижнем ящике стола. На мгновение у него перехватило дух от горячей волны, прокатившейся по всему телу после глотка виски. С увлажнившимися глазами он спрятал бутылку на место.

— Доктор Протеус, ваша жена у телефона, — сказала Катарина по интеркому.

— Протеус слушает. — Он начал было садиться, как вдруг наткнулся на маленькую картонную коробку с мертвой черной кошкой на своем кресле.

— Дорогой, это я, Анита.

— Хелло, хелло, хелло. — Он осторожно поставил коробку на пол и опустился в кресло. — Как ты себя чувствуешь, дорогая? — бездумно спросил он. Его мысли были все еще заняты кошкой.

— Все ли подготовлено, чтобы сегодняшний вечер удался? — Театральное контральто звучало самоуверенно и страстно: говорит владетельная сеньора Айлиума.

— Весь день промучался над этой речью.

— Значит, это будет великолепная речь, дорогой. Ты все-таки получишь Питсбург, у меня на этот счет, Пол, нет ни малейших сомнений. Пусть только Кронер и Бэйер услышат тебя сегодня вечером.

— Кронер и Бэйер приняли приглашение, да? — Это были управляющий и главный инженер всего Восточного района. Заводы Айлиум составляли только маленькую его частицу. И именно Кронер и Бэйер будут решать, кому предоставить самый важный пост в их районе — вакантное место управляющего Заводами Питсбурга, освободившееся ввиду смерти прежнего управляющего. — Ну, и веселенький же будет вечер!