Джеффри Барлоу - Зов Тухулки (Спящий во тьме - 2)

- Ага, - промолвил профессор, весьма демонстративно сверяясь с часами. - И каков же общий итог нашего маленького отряда на данный момент? А то я почему-то сбился.

Доктор нетерпеливо махнул рукой, словно отметая все земные соображения и заботы.

- Не о чем волноваться, Тайтус, никаких проблем. Ну, ежели угодно знать, так по моим подсчетам нас шестеро.

- Шестеро, - эхом повторил его коллега с торжественной серьезностью, подобающей прозвучавшему приговору. - А Гарри Банистер ожидает лишь одного.

- Как я уже объяснял вам, это не важно. Гарри Банистер - хозяин огромной усадьбы, представитель мелкопоместного дворянства. Это люди светские, Тайтус, к ним гости толпами съезжаются круглый год - и на партию-другую в карты, и на приемы и вечеринки, и на пышные обеды, и на охотничьи балы! Не сомневаюсь, что "Итон-Вейферз" отлично вместит такое незначительное количество народу, как наш маленький отряд! И не забывайте о главном: он вас пригласил. Он просит о содействии профессионала, о частной консультации признанной знаменитости в данной области. Ему нужна ваша помощь. Послушайте, что такое шестеро гостей для хозяина огромной усадьбы, вроде Гарри? Да и что такое все шестнадцать, если на то пошло?

- И все-таки, Даниэль, я чувствую себя до крайности неловко. А теперь... теперь вы возложили на наши плечи ответственность за безопасность трех юных девушек в ходе рискованного путешествия через горы!

- Двух, - поправил доктор. - Двух юных девушек... горничная, я так понял, давно вышла из брачного возраста.

- А как на все это смотрит отец? Джентльмен старого закала?

- Он отбыл в Фишмут, недели на две по меньшей мере, по делам избирательного округа. Сейчас сессия, как вы, возможно, помните из "Газетт". Так что юные леди благополучно возвратятся под сень родного дома задолго до его приезда. Право же, Тайтус, сестры Джекc вполне в состоянии сами принять решение.

- И все-таки я считаю, что не вправе этому потворствовать. Более того, не уверен, что и Гарри посмотрит на это сквозь пальцы.

- Если это утишит вашу беспокойную совесть, - вздохнул доктор, снова взмахнув рукой, - я сам объясню все вашему мистеру Банистеру по приезде. Мы, медики, настоящие эксперты в том, что касается объяснений, знаете ли. Просто экстра-класс. Нас к этому, собственно говоря, специально готовят; уж такая у нас работа.

- Вот и замечательно; значит, договорились, - промолвил профессор, коротко кивнув. - Спасибо за предложение, Даниэль. Я на вас рассчитываю.

Рука доктора так и застыла в воздухе. Он вовсе не ждал, что его поймают на слове столь охотно. По чести говоря, он вообще не рассчитывал на утвердительный ответ. Он-то предполагал, что профессор, в порядке очередности, слегка удивится, тепло поблагодарит и вежливо откажется. Благодарности он дождался - но и только; его высокоученый друг, лукаво хмыкнув, прошествовал за дверь, а доктор впервые за весь день не нашелся что сказать.

На пороге маячил старый Том Спайк, широко улыбаясь от уха до уха; ухмылялся и мистер Плюшкин Джем, восседающий у него на плече.

- Ужо и не знаю, как оно там, - пропыхтел конюх, наслаждаясь комизмом ситуации, отчего его физиономия, словно вырезанная из старого сандалового дерева, осветилась и просияла, - да только обставили тут не профессора, нет! Это уж дудки!

Глава II

Ночь и ночная пташка

Мистер Роберт Найтингейл испытывал неодолимый ужас перед своей законной супругой. И недаром.

Да, мистер Роберт Найтингейл был личностью весьма устрашающей, однако в том, что касалось и репутации, и поведения, и внешнего вида миссис Роберт Найтингейл, сдается мне, превосходила его по всем статьям. Со времен их свадьбы - каковая состоялась так давно, что ныне Боб готов был поверить, будто на свадебном пиру состязались рыцари в доспехах - она целиком и полностью подчинила господина и повелителя своей власти и своим чарам. В первые годы супружеского блаженства мистер Роберт Найтингейл был одержим ее красотой; теперь, когда красота померкла, им владел страх.

Многие законопослушные граждане Солтхеда отмечали, что мистер Боб Найтингейл неизменно пребывает в дурном расположении духа, и списывали это на врожденный скверный характер. Многие законопослушные граждане отмечали также уродующее его косоглазие и хриплый, угрожающий голос, почитая их неизбежным следствием жизни, посвященной занятиям весьма сомнительным. Многие обращали внимание на неряшливую манеру одеваться и пренебрежение к личной гигиене - и не скупились на слова порицания. Другие ссылались на его неоднократно слышанную похвальбу: дескать, за всю свою долгую и славную карьеру - хорошо подобранные эпитеты, ничего не скажешь! - ему довелось предстать хотя бы единожды перед всеми мировыми судьями Солтхеда и при этом приговора он всякий раз благополучно избегал. По всему побережью мистер Роберт Найтингейл слыл скользкой личностью. Однако ж, уверяю вас: во всем и всегда непревзойденным образцом служила миссис Найтингейл. Ибо, при всей порочности Боба, с какой стороны ни глянь, миссис Боб была еще хуже.

По счастью, миссис Роберт Найтингейл теперь не так часто выходила из дому, как прежде, ибо все ее внимание поглощала ватага маленьких Найтингейлов, результат ее благословенного союза с мистером Найтингейлом. Помянутый выводок в общем и целом включал в себя пятерых птенчиков в возрасте от двух до десяти лет. В общем и целом то была беспокойная орава, большие любители препираться, и дуться, и плеваться, и кусаться, и хныкать, и брыкаться, и драть друг друга за волосы, и швыряться тяжелыми предметами, весьма склонные к демонстративному неповиновению, ниспровержению авторитетов и мелодраматическим вспышкам, что нередко заканчивались потасовками. Короче говоря, миссис Найтингейл возлагала на них большие надежды - и с трудом с ними управлялась. А дабы не излить гнев и досаду на малюток, миссис Боб, понятное дело, обрушивалась на своего супруга и повелителя всякий раз, когда сей джентльмен по несчастливой случайности оказывался дома. Именно поэтому мистер Боб Найтингейл в родных пенатах объявлялся редко; сознание того, что как супруга терроризирует его, так ее терроризируют отпрыски, приносило ему некое личное удовлетворение и до какой-то степени умеряло тягу к отмщению.

Таким образом, на косой взгляд мистера Найтингейла, их домашний быт был устроен не то чтобы вовсе несправедливо. В размытых темных кругах вокруг его глаз некоторые наблюдатели усматривали свидетельство боевого духа и доблести миссис Найтингейл. Но здесь они заблуждались. Темные круги, сдается мне, скорее свидетельствовали о ночном образе жизни мистера Найтингейла и его глубокой антипатии к целительному бальзаму сна, и более того - учитывая сальные волосы, неопрятные усы и низкий лоб, - объяснялись тем, что мистер Роберт Найтингейл просто-напросто невероятно уродлив.