Мария Галина - Не оглядываясь

Ну вот.

Можешь не спрашивать меня, испытываю ли я чувство вины. В той ловушке, в которую мы сами себя загнали… был ли у меня выбор? Тем более, я уверен - мы видели не всю правду, и даже не ее часть. Мы видели то, что хотели увидеть. То, что нам показали. Декорацию.

Я уже говорил, мы не способны распознать чуждый разум, даже если наступим на него. Ну, по аналогии с муравьем. С муравьями. Но это не значит, что мы вообще не обращаем внимания на муравьев. Мы же их изучаем, правда? Не то чтобы отдаем этому все силы, или надеемся на контакт, на понимание. Просто изучаем. Но ведь мы не исследуем взаимоотношения муравья с человеком - с чего бы? А вот как они друг с другом - иное дело. Как они… шевелят своими антеннами, как обмениваются сигналами, способны ли они к абстрактным понятиям, - как это узнаешь? Только заставив одного муравья общаться с другим.

Самое эффективное в этой ситуации - создать искусственного муравья. Чтобы мы изучали его, а он изучал своих собратьев. Общался с ними. И если бы мы ухитрились создать такого, это был бы совершенный муравей.

Почему?

Просто потому, что, создавая искусственные конструкты, всегда стремишься к совершенству. Нужно быть очень расточительным, чтобы… воспроизводить отклонения.

Так вот, я думаю, когда корабль Альянса действительно опускался на эту планету, экипаж… прежде чем он погиб, возможно, просто от болезней, от старости, от чего погибают люди, не слишком здоровые от природы, оказавшись в чужеродной среде, без техники, без защиты… этот экипаж послужил моделью, прототипом…

Но, моделью, на основе которой этот чуждый разум… чтобы понять, какого черта мы вообще тут делаем, что мы за звери такие, он выстроил идеальный муравейник. Ведь чтобы выстроить муравейник со всеми отклонениями, со всеми пороками, какие там бывают у муравьев, откуда я знаю, они, вроде, тоже бывают склонны к социальному самоубийству, к наркомании; я читал, какой-то жучок, ломеху-за, они добровольно притаскивают его в свои дома, и он… ну, не важно. Для того чтобы выстроить неидеальный муравейник, надо быть муравьем. Это понятно, да? У нас кишка тонка - создать муравейник, где все, буквально все особи были бы дефектными… и все равно функционировали… распространялись по поверхности земли… создавали другие муравейники… понятно, да?

Те полипы…

Или что-то еще? То, что превратилось сейчас в груду гниющих останков, вместе с этими лесами, вместе с тремя человеческими поселениями… вместе с Натаном…

Не думаю, что этому, чем бы оно ни было, удалось нас понять. Его модели были для этого… слишком хороши. Оно создавало их на рациональной основе - откуда ему знать про первородный грех? Про чувство вины? Про комплекс неполноценности? Про то, что делает людей людьми, потому что других нет, а значит, и не может быть.

Ты спросишь, зачем ему, этому, понадобилось разрушать нашу технику?

А зачем мы разрушаем муравейник, который пытаемся исследовать?

Ему надо было свести к минимуму помехи, вот и все. Отделить главное от неглавного. Что врожденное, что наносное… Как это определить? Самое простое - свести к минимуму случайные факторы. Материальную культуру. Вытряхнуть нас из нашего механического панциря.

Просто, правда?

Я так и не смог объяснить это Натану.

Что его идеальные люди - просто подделка. Муляж. Конечно, откуда болезни, старость? Тот, кто их делал - по негодным, ущербным образцам, - старался выжать из того материала, что у него был, лучшее. Он счел болезни и старость просто нарушениями генома. И удалил их, как и все остальные. А заодно немножко подправил социальные механизмы. Наверное, тоже воспринял те заложенные в нас биологические программы… как противоречивое… неправильное… они и есть противоречивые… неправильные… как мы ухитряемся лавировать в этом хаосе? Сам не знаю. И ты не знаешь. Ты просто механический психотерапевт, аппарат, умеющий реагировать на ключевые фразы.

Так вот, насчет чувства вины. Я убийца?

Ну, нам, терраформаторам, не впервой. Мы только и делаем, что уничтожаем неугодную нам жизнь. Разумную? Как знать, сколько раз мы уже убивали разумную жизнь, вот так, походя, потому что не могли ее отличить от любой другой?

Еще я убил одного-единственного человека. Натана. Он… отказался уходить, он сказал, что разделит с ними их участь - ну, он думал, что мы погрузим их на орбитальную станцию, в несколько ходок… а потом вернем обратно, на цветущую планету земного типа.

Не уверен, что это удалось бы. Шаттлы не выдержали бы - техника уже была на пределе. Потом… кто бы допустил? Я сам бы не допустил. Ведь не исключен вариант, что все они - носители этого самого фактора икс. Инфицированные.

Ну да, он бы радикально улучшил человечество. И при этом погубил его. Потому что человечество - это его машины. Это… агрессия, это стремление… к расширению пространства, к распространению. Пускай даже за счет себе подобных. За наш счет.

Но я думаю, все-таки они не были людьми. И вот тогда…

Тогда я…

Нет, погоди.

Я знаю, что я сделал.

Я оставил людям надежду.

Потому что есть отчеты Натана. Материалы. Съемки с орбиты.

Там, на этих кадрах, в этих файлах доказательство того, что человечество… что люди могут быть достойными восхищения. Могут достигнуть бессмертия. Физического совершенства. Жить в мире.

И вот теперь, когда от тех, кто внизу, не останется ничего, кроме смутной легенды… вот тогда, когда наши генетики, наши социологи… когда они будут гадать - а как такое возможно? И коль скоро возможно, то как это повторить? Воспроизвести?

Пускай не сразу… пускай когда-нибудь… я что, я отработанный материал. Мы все отработанный материал.

И когда-нибудь, полагаю, довольно скоро эти данные попадут к Альянсу.

У них прекрасно налажена система разведки, верно?