Анастасия Парфенова - Посланник

Стремительно оглядев комнату, он обнаружил шкаф, в котором нашелся небольшой арсенал оружия. А также – что, судя по всему, было особенно важно для этого мира, – кучу несвежей одежды. Пришлось раздеть одного из сходных по комплекции аборигенов, чтобы понять, в какой последовательности надевать эти тряпки. Еще одна драгоценная минута ушла на исследование кодового замка. Следовало торопиться: оказаться сейчас на улице в компании трех трупов и одного «выключенного» Посланнику не хотелось бы.

Наконец Леек выскользнул обратно на свежий, прохладный воздух (как все-таки смердело в этом помещении!) и осторожно, стараясь не оставлять лишних следов, затащил тела внутрь. Крови натекло не очень много, оружие у этих людей было аккуратным, но все равно...

Парень, которого Леек про себя назвал «Живчиком» за излишне активные попытки прервать его, Леека, линию существования, пришел в себя и даже успел вытащить какое-то миниатюрное, похожее на панельку с кнопками устройство, в котором Посланник мгновенно опознал портативный коммуникатор. Еще раз врезав дураку по шее и отобрав игрушку, Леек и его затащил внутрь. Оценивающим взглядом окинул улицу – будто ничего и не случилось. Даже ментальных следов не осталось – по крайней мере, таких, которые смог бы заметить бездарный в этом отношении Леек. Что ж, остается надеяться, что хотя бы несколько часов никто и в самом деле не будет беспокоить. Все-таки середина ночи...

Посланник сознавал, что строит слишком много предположений на слишком куцых данных. Но выбора пока не было. Первый контакт с обитателями странного мира ставил в тупик. И двигаться дальше, не разобравшись в происходящем, было бы ошибкой из тех, что принято называть «смертельными». Знать бы еще, как придется потом назвать решение остаться на месте...

Леек еще раз обошел помещение, на этот раз медленнее, концентрируясь не на всей картине в целом, а на мельчайших деталях. Обои с набивным рисунком рассказывали и о сложном индустриальном производстве, и о развитом искусстве. Хорошая деревянная мебель, ковровое покрытие на полу, замаранное и безнадежно испорченное. Судя по всему, эти апартаменты были когда-то с размахом обустроены, но без души – именно как служебное помещение, стандартное и безликое, предназначенное для таких вот полувоенных компаний. А аппаратура – это вопрос отдельный. Оборудование легко можно было вычленить из других предметов обстановки по черному цвету и стремительным линиям очертания. Определенно, потоковое, может быть, даже конвейерное производство. Максимум – индустриальный период. Хотя... надо будет еще посмотреть, что это за оборудование. Судя по тому изящному, снабженному миниатюрным экранчиком коммуникатору, который Леек конфисковал у аборигена, эти ребята вполне уже могли развивать информационные технологии. Вот только процесса глобализации ему для полного счастья и не хватало...

В общем, наблюдения наблюдениями, а пора было переходить и к более активным способам добывания информации. В учебной программе Академии обозначенного как интервью. А среди выпускников той же Академии более известного как допрос.

Посланник неслышно подошел к тому самому человеку, что уже доставил ему больше неприятностей, нежели все остальные, вместе взятые. Вот ведь неуемный! Теперь Живчик, почти теряя сознание из-за боли в сломанной ключице, подполз к аппаратуре и пытался дотянуться до какого-то стоящего на столе приспособления. Посланник хмыкнул уважительно, осторожно поднял начавшего брыкаться парня, водрузил его на стол. Сосредоточенно пощупал ключицу – перелом, скорее даже трещина в кости, был чистым, «правильным», по всем законам искусства. Такой должен был зажить без особых проблем и уж, конечно, не требуя хирургического вмешательства. Но вот помучиться парню придется изрядно. Леек на что-то нажал, зафиксировал руку, затем резко рванул ее – парень взвыл и тут же удивленно замолк: боль исчезла, а онемевшее плечо отказывалось повиноваться. Посланник сосредоточенно нахмурился, затем в две минуты соорудил из обрывков пиджака и каких-то странных палочек (кажется, столовых приборов) сносное подобие фиксирующей повязки. Вот он, гигантский опыт полевой хирургии. Интересно, а хотя бы тот же примитивный гипс в этом мире накладывать умеют? Выяснить. Но чуть позже.

Ну, поехали.

Посланник коротко ткнул себя в грудь, как делал уже не один десяток раз за свою карьеру, и представился:

– Леек.

Затем, всем существом излучая вопрос, ткнул пальцем в пленника. Приподнял брови.

Живчик яростно сверкнул глазами из-под падающих на лицо темных прядей. Коснулся здоровой рукой забинтованного плеча. Покосился на сваленные в углу тела.

Тем же жестом ткнул себя в грудь.

– Yuri.

– Йури-и, – старательно повторил Леек.

Абориген чуть дернул головой и назвался еще раз, четко выговаривая каждый звук. После пары неудачных попыток Посланник наконец воспроизвел имя правильно. Звали этого представителя туземной фауны Юрием.

Одарив парня сияющей улыбкой, Леек поднял плоский круг из твердой бумаги, используемый, судя по всему, для того, чтобы накладывать еду, и вновь вопросительно вскинул брови.

Юрий поморщился, догадываясь, за каким занятием ему предстоит провести ближайшие часы, но послушно сказал:

– Tarelka.

– Тарэлка.

– О Gospodi, – сказал вдруг туземец не в тему. – Vo chto уа vlip?

Почему-то этот вопрос Леек понял даже без перевода. И подарил бедняге еще одну сверкающую улыбку.

Глава 2

Данаи.

Этот мир был прекрасен, как может быть прекрасен сон. Ночная пустыня расстилалась вокруг, насколько хватало глаз. Песок, светлый, отливающий едва уловимым серебром, взмывал причудливыми дюнами, излучая голубоватое сияние и освещая необъятные просторы. Но небеса – небеса были черными. Черными той бархатистой, зеленоватой чернотой, подсвеченной алмазной россыпью звезд, которая пленяет взор и заставляет сердце невольно биться в предвкушении счастья. Шесть лун – огромных, сияющих различными оттенками серебра – скользили по этому высокому, бесконечному небу. Казалось, нет и не может быть ничего величественней и прекрасней этого затягивающего неба, этих растекающихся дюнами песков.

Скалы разрезали живое серебро дюн черными тенями, взмывая ввысь, – узкие внизу, они расширялись кверху, на их плоских вершинах тянулись к серебряным лунам тонкие шпили городов.

Леек застыл, потрясенный обрушившимся на него после пустоты перехода величием. Опасности, боль, новое тело – все отступило перед этой минутой. Посланник стоял, босыми ступнями опираясь на серебристые пески, и пил глазами эту небывалую красоту.

Его тело было молодо, в крови играла чистая, торжествующая сила. Леек откинул голову и расхохотался, пьяный от осознания того, что в этом восхитительном месте ему предстоит прожить еще долгие и долгие годы...