Филип Фармер - Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры.

Это был светляк какой-то разновидности с размахом крыльев в десять, по меньшей мере, футов.[2]

Вольф наблюдал за смещением, расширением и сокращением живых скоплений, пока не привык к ним. Он гадал, в каком направлении тронуться, и, наконец, звук прибоя заставил его решиться. Береговая линия даст определенную точку отсчета, куда бы он ни пошел после этого. Продвигался он медленно и осторожно, с частыми остановками, прислушиваясь и изучая тени.

Поблизости хрюкнуло что-то большое.

Вольф распластался на траве в тени густого куста и постарался дышать медленно. Раздался шорох, треснул прут. Вольф поднял голову достаточно высоко, чтобы выглянуть на залитую лунным светом поляну перед ним. Огромная туша, прямая, двуногая, темная и волосатая, протащилась всего лишь в нескольких ярдах от него.

Она вдруг остановилась, и сердце Вольфа стукнуло с перебоем. Голова туши повернулась из стороны в сторону, представляя свой гориллоподобный профиль. Это, однако, была не горилла — во всяком случае, не земная. Мех зверя оказался не сплошь черным. Широкие черные и узкие белые полосы шли зигзагами по его ногам и телу. Руки выглядели намного короче, чем у его двойника на Земле, а ноги — не только длиннее, но и выпрямлены. Более того, лоб, хотя и прорезанный надглазной костью, был высоким.

Он что-то пробормотал; не животный крик или стон, а последовательность четко модулированных слогов.

Зверь оказался не один. Зеленоватая луна освещала участок голой кожи сбоку от Роберта. Он принадлежал женщине, шедшей рядом с чудовищем, и плечи ее были спрятаны под огромной правой рукой.

Вольф не видел ее лица, но он рассмотрел достаточно — от длинных стройных ног, выпуклых ягодиц, изящной руки до длинных черных волос, чтобы гадать, прекрасна ли она и спереди.

Она заговорила с гориллой голосом, похожим на звук серебряных колокольчиков. Зверь ей ответил. Затем парочка ушла с освещенного места в темноту джунглей.

Слишком потрясенный, Вольф не сразу пошевелился.

Наконец он поднялся на ноги и стал проталкиваться дальше через подлесок, который оказался не таким густым, как в земных джунглях. В самом деле, кусты выглядели специально прореженными. Не будь окружающая среда такой экзотической, он бы не назвал ее джунглями. Она больше походила на парк, включая мягкую траву, такую короткую, что казалась недавно подстриженной.

Через несколько шагов его напугало какое-то животное, которое, фыркнув, пробежало перед ним. Он мельком увидел красноватые панты, беловатый нос, огромные бледные глаза и пятнистое тело. Животное с треском проломилось и исчезло, но спустя несколько секунд он услышал позади себя шаги. Он обернулся и увидел в нескольких футах такого же оленеподобного. Когда зверь понял, что его заметили, он медленно прошел вперед и ткнулся мокрым носом в вытянутую руку Вольфа. Потом он замурлыкал и попытался потереться боком о Роберта. Поскольку весил он, наверное, четверть тонны, это движение заставило Вольфа покачнуться.

Вольф привалился к животному, погладил его за большими чашеобразными ушами, почесал ему нос и слегка похлопал по ребрам. Оленеподобный несколько раз лизнул его длинным мокрым и шершавым языком, похожим на львиный. Надежда Вольфа, что зверь скоро устанет выражать свою симпатию, скоро осуществилась. Зверь покинул его одним внезапным прыжком — так же, как и появился.

После того, как он исчез, Роберт почувствовал себя в большей безопасности. Разве было бы животное таким дружелюбным с совершенно незнакомым человеком, если бы ему приходилось опасаться плотоядных или охотников?

Рев прибоя стал громче. Через десять минут Вольф оказался на краю пляжа. Там он пригнулся под широкой и высокой вайей[3], изучая залитую лунным светом панораму. Сам пляж был белым и покрыт, как удостоверила его вытянутая рука, очень мелким песком. Пляж тянулся в обе стороны, насколько хватало глаз, и ширина его между лесом и морем составляла около двухсот ярдов[4]. Вдали с обеих сторон виднелись костры, вокруг которых прыгали силуэты мужчин и женщин. Их крики и смех, хоть и приглушенные расстоянием, подкрепляли впечатление, что они, вероятно, люди.

Затем его взгляд скользнул обратно по пляжу. Наискось от него, примерно в трехстах ярдах и почти у воды, находились два существа. При виде их у Вольфа перехватило дыхание.

Его шокировало не то, что они делали, а строение их тел. Выше талии мужчина и женщина казались такими же людьми, как и он, но в точке, где полагалось начинаться ногам, их тела сужались в хвосты с плавниками.

Вольф был не в состоянии обуздать свое любопытство. Спрятав рог в куче пушистой травы, он прокрался вдоль края джунглей. Оказавшись напротив парочки, он остановился понаблюдать. Поскольку самец и самка лежали теперь бок о бок и разговаривали, поза позволяла Вольфу изучить их более подробно. Он убедился, что они не смогли бы гнаться за ним по суше со сколько-нибудь приличной скоростью и не имели при себе никакого оружия. Вольф приблизился. Они могли даже оказаться дружелюбными.

Очутившись почти в двадцати ярдах, Вольф снова остановился. Если они русалки, то, разумеется, не полурыбы. Плавники на концах их длинных хвостов находились, в отличие от вертикальных рыбьих, в горизонтальной плоскости.

Хвосты, кажется, были лишены чешуи. Их тела сверху донизу покрывала гладкая коричневая кожа.

Вольф кашлянул. Они подняли головы, — самец зарычал, а самка завизжала.

Одним движением, столь быстрым, что Вольф не смог разобрать подробностей, а увидел его смазанным, они поднялись на концы хвостов и взметнули себя вверх и в волны. Луна отразилась на темной голове, ненадолго поднявшейся из волн, и вскинутом вверх хвосте.

Прибой накатился и с шумом разбился о белый песок. Светила огромная зеленая луна. Налетевший с моря бриз овеял вспотевшее лицо Роберта и отправился дальше охлаждать джунгли. Позади него из темноты раздалось несколько странных криков, а с пляжа впереди донеслись звуки человеческого веселья.

Некоторое время Вольф не мог выпутаться из паутины мыслей. В речи русалки было что-то знакомое, так же, как в речи зебриллы — это новое слово Роберт придумал для того гориллы — и женщины. Вольф не узнал никаких отдельных слов, но звуки и взаимодействующая высота тонов разворошили что-то в его памяти. Но что? Их язык, безусловно, ему не приходилось изучать. Не напоминал ли он один из живых языков Земли, не слышал ли Роберт его в записи или в кино?

Рука сомкнулась на его плече, подняла его и развернула кругом. Готическая морда и пещерные глаза зебриллы приблизились к его лицу, и в ноздри ему ударило сивушное дыхание. Зверь заговорил, и из кустов вышла женщина. Она медленно подошла к нему, и в любое другое время у Вольфа перехватило бы дыхание при виде ее великолепного тела и прекрасного лица. К несчастью, сейчас ему было тяжело по иной причине. Гигантская обезьяна легко могла швырнуть его в море со скоростью даже большей, чем та, что недавно продемонстрировали русалки, когда нырнули. Или же огромная рука могла сжаться, дробя его кости.