Светлана Дильдина - Песня цветов аконита

Кенну, молодой парень с необычными для области Тхэннин рыжими волосами, то и дело заводил речь о столице, где прожил целых пять лет.

Сиэ-Рэн, Ивовый Остров, считался одним из красивейших городов земель Солнечной Птицы. Построенный на реке Аянэ, раскинувшийся аж на три ани, он был мечтой провинциалов.

— Какой город! Не чета тем, куда мы с товаром ходили! — Кенну широко разводил руками, словно от изумления.

— Там, небось, крыс гонял, а тут строишь из себя столичного жителя, — бросал ему Райху, и в речи его звучало характерное для жителей северо-востока прищелкивание. — И что там? Дома из золота? Тайо, Высокие, тебе кланялись?

Кенну злился и замолкал.

— А ты что язык проглотил, детка малая? — обратился как-то к Йири остроносый насмешник. — Какой ты у нас тихий… Может, ты девочка? Из покладистых девочек выходят лучшие жены. Выдадим тебя за столичного богача, вон у Кенну наверняка знакомые есть.

Йири отвернулся. Райху так выводил его из себя, что хотелось набить ему морду. Такого с мальчишкой еще не бывало.

— Рассказал бы что-нибудь, малыш, — попросил пожилой помощник Хиранэ, стараясь перевести разговор. — Хоть сказку какую.

— Сказку? — удивился Йири. — Хорошо… Только это не сказка.

"Некий господин возвращался домой. Путь его пролегал по заросшему лесом ущелью — таких немало в диких горах. Господин тот, младший офицер гвардии наместника Хэнэ, считался человеком честным и рассудительным. Он ехал, вспоминая жену и дочь, которых давно не видел. Так вышло, что ни одного слуги не было с ним. Внезапно лошадь начала дергать головой и всхрапывать.

«Спокойно, Облачная Грива», — уговаривал господин офицер, но ничего не помогало. Был вечер, теплый свет золотил листву раскидистых ясеней, играя на их бледно-серой коре. Вдруг господин заметил под деревом какую-то фигуру. Это была совсем юная девушка — судя по гэри из серого шелка, она была из хорошего дома. Девушка улыбнулась и, видя, что господин офицер придержал коня, подошла. Такого прелестного личика видеть ему еще не приходилось. Русые волосы девушки отливали золотом в свете заката, глаза были темно-зелеными.

«Кто ты, дитя?» — спросил офицер.

«Я из хорошего рода; те, кому я верила, бросили меня тут, и я заблудилась. Прошу вас, добрый господин, помогите мне добраться до ближайшего селения».

Господин с радостью согласился, и, не замечая, что лошадь его дрожит, любовался девушкой, словно лесным цветком. Он хотел подсадить девушку на лошадь, но та, словно оцепенев, едва переставляла ноги. Девушка соскочила на землю и пошла рядом, улыбаясь, словно была чем-то довольна.

Господин стал расспрашивать спутницу о семье и о том, как она оказалась в лесу — ответы были неполны и уклончивы.

Смеркалось — господин офицер заметил хижину средь ветвей.

"Заночуем здесь, — сказал он. — С лошадью творится странное. Не годится ночью пробираться так по глухому ущелью".

Хижина оказалось пустой и заброшенной. Он развел огонь, бледные отсветы заиграли на прелестном личике девушки. Она улыбалась так призывно, что господин нахмурился и призадумался…

«Спи, дитя», — угрюмо сказал он.

Девушка вновь улыбнулась.

"Луна — белая рыба — плывет по небу, — прошелестел ее голос, — не время для сна"…

При этих словах слабое сияние окутало ее фигуру. Когда оно спало, господин офицер понял, кто сидит перед ним — и волосы зашевелились у него на голове.

Лицо девушки заострилось и стало еще прекрасней — и что-то птичье проступило в нем, глаза удлинились к вискам, напомнив о листьях ивы… Зрачки превратились в узкие черточки, а на лбу слабо засветился знак «лапки» — верная примета оборотня — ииширо…"

— Демоновы рога! — выругался кто-то из караванщиков. На него шикнули.

"Господин офицер схватился было за меч, но рука его налилась тяжестью и лежала, как каменная. Он хотел прочесть молитву Заступнице — но голос оставил его. Оборотень улыбался, приближаясь к нему.

"Вот судьба и нашла тебя, человек знатного рода. Что ж… Ты переживешь эту ночь. Я хочу попасть в твое селение — ты отведешь меня туда".

С этими словами она прильнула к его губам, выпивая кровь и силы души…

Потом она отступила на шаг — и черты ее скрылись в легкой тени. В следующий миг она уже вновь стала человеком…

Господин офицер очнулся лишь утром, и так велика была над ним власть оборотня, что он сел в седло и поехал, ведя смерть вредное селение.

Лошадь, как и вчера, была еле движима и покорна, шла, вся дрожа. Девушка-оборотень шла рядом с легкой улыбкой, нежная, чистая, словно роса. Не больше трех ани оставалось до селения, как вдруг кто-то громко закричал с высокой ветки. Голос был похож на крик смоляной сойки, только громче и резче. Вероятно, это был добрый длинноносый оборотень-маки, из тех, кто ненавидит ииширо. Лошадь заржала, и, стряхнув наваждение, галопом ринулась по дороге…"

— Бррр, — встряхнулся Кенну. — Ну и сказочки у тебя. А то все молчал, молчал…

— Ну, кончилось-то хорошо, — обронил кто-то.

—Э, нет, — покачал головой седой караванщик, старший из всех. — Эти твари никогда не оставят свою жертву. Всегда находят тех, кто имел несчастье встретиться с ними. Ты не слыхал окончания?

— Нет.

— Ну, помяни мое слово, лучше его и не слышать.

Разговор словно умер. Люди с опаской поглядывали по сторонам, вздрагивая от любого шороха.

— Да ты, малыш, просто золото — ишь, как язык у тебя подвешен, — пошутил Хиранэ, единственный из всех оставшийся спокойным. — Только ты моих людей больше не пугай. Иначе мы до города не доберемся. А теперь иди, отдыхай.

Караванщики стали устраиваться спать. Мальчишка вынырнул из круга костров и подошел к лошадям.

— Ну, как дела, Звездочка? — Йири ласково потрепал морду одной из них. — Устала? Не болей больше, не надо. Ты же умница.

Сзади в плечо толкнулось что-то мягкое.

— Сполох? Обидно, что не с тобой говорю? Не сердись…

Он провел рукой по шерсти, серебрившейся в лунном свете. Сполох тихо заржал — и вдруг замер, насторожив уши. Звездочка стукнула копытом о землю и пугливо скосила глаз. Йири оглянулся. Все тихо. Только вода в реке разговаривает сама с собой. Однако лошади чем-то обеспокоены. Йири невольно схватился за амулет с изображением хранительницы его деревни, Кори-са. Он слишком хорошо знал, КОГО чуют лошади даже издалека.